— У нас нет проводника, — напомнил Арэн, не сводя заинтересованного взгляда с купца.

Тот как раз закончил с первой тарелкой и подвинул вторую. По его рту струились жирные капли, мочили стол и пачкали дорогую вышивку серебром по пройме рукавов. Не было похоже, чтоб купца расстраивала порча дорогой одежды — он наслаждался трапезой, выглядел довольным жизнью. Не как человек, за которым по пятам идут самые беспощадные убийцы юга.

— Девчонка, Хани, знает дорогу, она может провести нас до границы, — предложил Раш.

— Сомневаюсь, что ее выпустят за пределы Яркии в ближайшее время. — Миэ недовольно зыркнула на Арэна, который отобрал у нее кувшин с вином. — Мудрая будет просить духа-защитника о милости и, чтоб задобрить его, отдаст ему Хани. Девчонке повезет, если такая громадина не полакомиться ее жизнью до конца.

— Я ничего не понимаю в обычаях северян, — угрюмо сказал Арэн, — объясни простым языком — что они хотят сделать.

— Ты же был с ней в лесу, — пожала плечами Миэ, — своими глазами видел. Только защитники — особые духи. Это павшие шамаи — избранные воины севера. Тело того, кто заслужил право пройти ритуал посвящения, покрывают кровью тотемного животного; после воин должен съесть его сердце, завернуться в только что снятую шкуру и провести пять дней и ночей без еды и питья. Выжившие становятся шамаи — оборотнями. — За неимением вина, женщина бесцеремонно отобрала у жреца кружку с козьим молоком. Сделав глоток, поморщилась. — Век шамаи не долог. Зверь внутри них стареет быстрее, чем отписано человеку. Когда они умирают, в битве или от истощения духа, их хоронят в деревнях и городах, которые дух будет охранять после смерти, но уже в зверином обличии. Их нельзя тревожить никому, кроме Мудрой.

— Но старая стояла на стене и не собиралась вмешиваться, — прошипел Арэн и, чтобы спустить пар, припечатал кулаком стол. Посуда пошла ходуном, кувшин полетел на пол и с треском лопнул.

Хозяин исподлобья глянул в сторону постояльцев. Пока его помощницы вытирали пол и собирали черепки, за столом царило молчание.

— Устои деревни — не нашего ума дело, — холодно осадила пыл дасирийца Миэ.

— Эта девочка чуть не умерла там, в лесу. А теперь ты говоришь, что ее ждет испытание посильнее. И за что? За то, что спасла детей?

— Только ли детей, — вслух, не обращаясь ни к кому конкретно, произнес Раш. Он задумчиво ковырял стол ножом. Хозяин, то ли зная, что получит свое звонкой монетой, то ли из уважения к воинам, проявившим себя в Яркии, помалкивал. — Людоеды не собирались уходить. Они пришли забрать детей и убить остальных. Когда тролль издох — ушли. И не потому, что испугались. Кто-то вел их.

— Мне тоже так показалось, — согласился Арэн.

— Если собираетесь вмешиваться, то без моего участия. Мне дорога жизнь и я не хочу закончить ее в холодной. Вы пришли в чужие земли, не зная нравов северян, но хотите навязать этим варварам свою волю? Увольте, — Миэ поднялась. Ее качнуло в сторону, язык заплетался, но взгляд оставался трезвым. — Надеюсь, боги вложат в ваши пустые головенки хоть каплю разума до рассвета. Иначе наши пути разойдутся.