Теперь нельзя было терять ни минуты. Как только реки начали наполняться стекающими с гор талыми водами, я отправил несколько отрядов моих солдат в подкрепление гарнизонам, расположенным вдоль вероятного пути следования Сибаты.
В начале весны пришло сообщение о том, что Сибата покинул свою ставку и направляется на юг. Я немедленно послал дополнительные силы в Сидзугатакэ, одну из северных крепостей, где планировал устроить Сибате, изрядно промерзшему в пути через горы, горячий прием.
Сибата был знатоком тактики ведения войны в горной местности и расположил свои войска на крутых склонах севернее крепости. Я предпочитал сражаться на ровной земле и разместил свои силы чуть южнее тянувшейся внизу долины. Расстояние между нашими передовыми линиями составляло всего три километра. Мое пятидесятитысячное войско с беспокойством поглядывало на двадцатитысячную армию Сибаты, а самураи с обеих сторон гадали, кто из них первым обагрит клинок кровью убитого врага – и первым погибнет.
Сибата, казалось, не решался сделать первый ход. Я не знал, почему он тянет время, но чувствовал что-то неладное. На всякий случай я решил держать свою армию в полной готовности к выполнению быстрого маневра. Пока мои главные силы дожидались атаки генерала Сибаты на Сидзугатакэ, враги могли напасть на нас в другом месте.
Последующие события подтвердили мудрость моего решения сохранить мобильность. Гонец принес сообщение о том, что солдаты Нобутаки направляются к моим гарнизонам в провинции Гифу на северо-востоке. Оставив в Сидзугатакэ небольшое прикрытие, я повел основную часть своей армии в Гифу, чтобы разделаться с упрямым сыном князя Нобунаги. Мы прошли около полусотни километров, когда нас догнал запыхавшийся курьер со срочной депешей: небольшая крепость клана Ода к северу от Сидзугатакэ была взята Моримасой, племянником Сибаты. Теперь силы Моримасы двигались к Сидзугатакэ на помощь Сибате!
Я немедленно скомандовал: «Кругом марш». Оставив в Гифу часть войска, чтобы встретить Нобутаку, я взял с собой пятнадцать тысяч всадников, и мы во весь опор помчались к Сидзугатакэ. Дистанцию в пятьдесят километров мы преодолели за пять часов: историки назвали этот маневр одним из самых форсированных маршей в истории Японии.
Несмотря на крайнее утомление людей, я призвал их не останавливаться и атаковать врага. Мы застигли их врасплох на рассвете, когда топот копыт боевых коней потряс тихий утренний воздух.
Сражение кипело до полудня – до тех пор, пока «семь копий», семеро отборных верховых самураев из моей гвардии, не врезались в сердце вражеского строя, сметая всех, кто становился у них на пути. Ряды врага смешались, и его солдаты обратились в беспорядочное бегство вниз по залитым кровью горным склонам, бросая копья, мушкеты, мечи и даже доспехи, в отчаянной попытке спастись. Мы отстояли Сидзугатакэ!
Военные историки удивляются, как пятнадцатитысячная армия в кромешной тьме ночи могла пройти форсированным маршем пятьдесят километров так быстро. Решающим фактором нашего успеха стало не сверхчеловеческое напряжение сил в критических обстоятельствах, а четкая постановка задач и контроль за их выполнением.