Прошло два с половиной года. Дети подросли. Веселые, боевые. Сестра неотвязно следует за братом во всех играх. Она стойкая. На удар отвечает ударом, на тычок – тычком. Но брат для нее – все. Главный человек в жизни. Брат ее опекает, как и положено мужчине. Терпит ее глупость, поправляет ошибки в словах. Снисходителен к ее грехам. Когда хвалят его, требует, чтоб сестре тоже достались похвала и ласка.
Значит все-таки ревность – дело поправимое? И как-то можно расстаться с этой неприятной спутницей всего живого? Возможно и такое?
Опыт показывает, что да. Во всяком случае – в человеческом сообществе. И среди тех людей, которые готовы терпеть, работать над собой, размышлять и осуществлять стратегию собственной жизни, а не бездумно плыть по течению.
Хотя ревность коварна, зла и беспощадна. Оттого и труднопобедима. Помните песню про зависть черную и зависть белую? «Что ни говорите, не обидно ведь белой-белой завистью завидовать…» Лично для меня деление зависти на белую и черную – попытка весьма сомнительной классификации. Но тут еще как-то можно допустить… Позавидуем упорству, трудолюбию, целеустремленности, порядочности и постараемся перенять добрые личностные свойства и устремления. Почему бы и нет? Тогда давайте, пусть и с натяжкой, примем существование белой зависти. И отметим досадную вещь: ревности белой не бывает! Ни под каким видом, ни с какой натяжкой и припуском. Ревность – чувство черное, безжалостное, мучительное и гибельное. Для обеих сторон.
Незабываемый жизненный опыт. Мне семнадцать. Новоиспеченная студентка. Жизнь – полная чаша: восхитительно интересные лекции, сидение допоздна в библиотеке среди умных книг, курсы испанского языка, серьезные занятия психологией в научном студенческом обществе. Мечты сбываются одна за другой. И тут, для полнейшего счастья, встреча с прекрасным принцем – то есть с парнем моей мечты. Студент престижного вуза, красивый, крепкий, мужественный, образованный, с чувством юмора, обширными интересами, нежный, ласковый – ожившие девичьи грезы. Примерно месяц мы встречаемся ежедневно в ущерб лекциям, библиотеке, курсам. Он – главная часть моей жизни. Нам ни минуты не скучно вдвоем. Мы не перестаем удивляться друг другу. Каждая вновь открывшаяся черточка его характера, помнится, вызывала у меня восхищение: так не бывает. Он заботливый. Он бдительно следит, чтоб меня никто не обидел. Ласковый. Щедрый. Верный. Надежный. Он много испытал в жизни. Говорит, что растерял все иллюзии, никому не верит. Никому, кроме меня. (И правильно, уверена я. Я – надежная, как скала. Дисциплинированная, цельная личность. На меня точно можно во всем положиться – проверено не раз! Так что за себя я спокойна – не подведу ни в коем случае.)
Через месяц абсолютно безоблачного парения в небесах приходится приземлиться: занятия никто не отменял, семинары, доклады, зачеты актуализировались во всей своей непреклонной реальности. Он понимает, что придется видеться реже. Совсем чуть-чуть реже. Он понимает… Через несколько дней начинает происходить непонятное. В дни, когда у нас не запланирована встреча, он неожиданно появляется, заглядывает в аудитории, упрекает, что видел, как я во время лекции шепталась с сокурсником. Добивается, чтобы я призналась, что между нами было. Отрицания, объяснения, уговоры не помогают. Дальше – больше! Я целый вечер сижу дома, дописываю курсовую работу. Утром он караулит меня у подъезда: «Я всю ночь стоял под твоими окнами, у тебя был мужчина!» (Кто бы из моих старших членов семьи пустил ко мне ночью мужчину, интересно? Но даже этот резонный вопрос не является для него доказательством моей невиновности.) Ты не встречаешься со мной из-за того, что у тебя есть другой, а не из-за занятий, – вот его вывод.