– Они нашли ее? – спросила Селеста. – Люди герцогини?

– Не знаю, – сказал Свенсон. – Я ничего не слышал.

– Вы полагаете, что целый полк, окружавший здание, а потом обыскавший его… не смог поймать одну раненую женщину, визжащую, как ведьма?

– Там был пожар, – сказал Чань. – Он заставил их выйти из здания и прекратить поиски.

– Графиня устроила пожар, – сказала мисс Темпл.

– Уверен в этом, – поддержал ее кардинал. – И, как я догадываюсь, она спустилась в подземелье и добралась до реки, где никто уже не мог ее преследовать.

Мисс Темпл отпила чая и снова посмотрела на него.

– Что вы тогда сделали? – спросила она.

Свенсон защелкнул портсигар и убрал его в карман своего кителя. Он понял, что Чань ничего не сказал и, значит, вопрос предназначался ему.

– Прошу прощения?

– Когда вы подошли к ней, доктор. Почему она перестала визжать, а потом прокляла вас?

– Я полагаю, что она прокляла нас всех. Я ничего не смог сделать.

– Мне показалось, у вас был кусок стекла.

– Что? Нет, нет.

– Ну как же.

Какое-то время все молчали, и доносились только звуки снаружи: приглушенный скрип корабля, отдаленные голоса на причале. Мисс Темпл маленькими глоточками пила чай.

– Мы не из-за этого уезжаем, уверяю вас. Я не боюсь ее, неважно, где она и что пытается сделать. Я уже никогда ничего не испугаюсь. Я уже все повидала.

– Тогда почему ты уезжаешь, Селеста? – спросил Чань. Он наклонил набок голову. – Все прощено. Ты могла бы делать здесь все, что пожелаешь.

Она, передразнивая его, также наклонила голову.

– Причины тебе хорошо известны, я уже говорила. Но, поскольку уж ты спросил и ради доктора – я буду счастлива объяснить. Видите ли, доктор Свенсон, я не могу остаться здесь, потому что тут невозможно жить. Я уверена, что в этом городе мы с кардиналом Чанем расстанемся. И я останусь одна. А я больше не хочу быть одна, не могу этого больше вынести. Не могу я и отправиться домой, в идеале вообще не следовало оттуда уезжать, надеюсь, вы меня понимаете. Возможно, когда я стану старухой и мне исполнится восемьдесят девять лет, я и займу место моего отца. А до тех пор есть только одна альтернатива – путешествовать. Постоянное движение. – Она посмотрела на Чаня и допила чай. – Вот единственный способ быть уверенными в том, что у нас возникнет общее дело и мы станем защищать друг друга. Будем зависеть друг от друга, если можно так выразиться. Это на самом деле очень тонкий вопрос. Я всё обдумала.

– Я вижу, что обдумали.

– И, конечно, Чань согласился, потому что я права. Что он стал бы делать здесь? Погиб бы через год, причем абсолютно бессмысленно? Вы знаете, что так и случилось бы. А я бы тогда бросилась под поезд. Если мы уедем, этого не произойдет. Или произойдет не сразу. Я всегда смогу броситься под поезд в Малайских проливах, если у малайцев есть поезда. А как насчет вас?

– Каким способом я погибну через год?

Она рассмеялась.

– Нет. Если вы так сделаете, я рассержусь.

– Что ж, буду помнить об этом.

– Что с Каншером? – спросил Чань.

– Все в порядке, я полагаю, – ответил Свенсон. – Я не виделся с ним.

– Махмуд и Горин поправились, – сказал Чань. – Старый Дворец будет снова отстроен. Как и половина города.