Девушка покачала головой и потом сломалась. На ее лице отразились вся боль и весь ужас пережитого, того, что ей пришлось сделать, и эти же чувства выплескивались с каждой слезинкой, которые, не переставая, лились из глаз. Зарычав, я прижал ее к себе вместе с одеялом и принялся укачивать. Кэт попыталась высвободиться, но я ее не пустил.

– Я чудовище, – рыдала она. – Я такая же, как Блейк.

Ее слова резанули меня.

– Что? Кэт, у тебя с ним нет ничего общего. Как ты можешь так говорить?

– Но это правда. Блейк убил от отчаяния. В чем разница? Я ведь сделала то же самое!

– Это не одно и то же, – не веря своим ушам, покачал головой я.

– И я бы снова это сделала, – всхлипнула Кэт. – Клянусь! Если бы кто-то угрожал маме или тебе, я бы убила снова. И поняла это после того, что случилось с Блейком и Адамом. Но так ведь нельзя! Люди не должны так поступать.

– Нет ничего неправильного в стремлении защитить любимых, – возразил я. – Думаешь, мне нравилось убивать? Вовсе нет. Но я не могу вернуться в прошлое и изменить его.

Вздрагивая, Кэт утирала слезы, но, казалось, им не будет конца.

– Дэймон, со мной все по-другому, – сказала она.

– Это еще почему? – Я повернул ее к себе лицом, и она взглянула на меня сквозь мокрые ресницы. – Помнишь, как я убил тех двух офицеров на складе? Я возненавидел себя за это, но выбора у меня не было. Если бы они сообщили, что видели нас, все было бы кончено. Я не мог позволить им забрать тебя. – Вытирая слезы Кэт, я поймал ее взгляд, хотя она и пыталась отвернуться. – Я ненавижу, что мне приходится убивать, ненавижу всякий раз, когда забираю чью-то жизнь – и неважно, Аэрум это или враг-человек. Но иногда выбора не бывает. С этим невозможно смириться. Этого не забыть. Но это можно понять.

– Но что, если я не терзаюсь из-за своего поступка? – спросила Кэт, схватив меня за руку.

– Это не так, Кэт. – Разве она сама не чувствовала, как мучается и страдает? – Поверь мне, я знаю.

– Как ты можешь быть уверен? – прошептала она.

– Я знаю, что ты хороший человек, – улыбнулся я. – Ты – воплощение тепла и света, которых я не достоин, но ты считаешь, что я достоин тебя. Зная, как я в прошлом поступал с другими людьми и с тобой, ты все равно считаешь, что я тебя достоин.

– Я…

– И это потому, что ты хороший человек. Всегда была им и всегда будешь, – продолжил я и положил руки ей на плечи. – Что бы ты ни сказала, что бы ни сделала – этого не изменишь. Поплачь над тем, что тебе пришлось совершить. Не стесняйся слез, но никогда в жизни не вини себя за то, что не в твоей власти. Выкинь все это дерьмо из головы. Ты лучше Блейка. Гораздо лучше.

Слезы остановились, выражение серых глаз Кэт изменилось. Все еще дрожа, она подалась вперед и поцеловала меня в губы. Я крепче сжал ее плечи. Ее поцелуи… Черт, я так боялся, что мне больше никогда не придется ее поцеловать! Ее губы были солеными от слез, но в этом поцелуе чувствовалась нарастающая страсть. Он стал глубже, жарче, и мне показалось, что так мы не целовались никогда прежде.

В этом поцелуе был заключен целый миллион эмоций – надежда на завтрашний день, надежда на будущее, принятие друг друга и столько сдерживаемого желания, что оно угрожало поглотить нас целиком, а я, черт возьми, был не против оказаться поглощенным. Я хотел, чтобы этот поцелуй утянул нас на дно.