— Мне кажется, было бы более корректно, если бы ты представлялся ассистентом вице-комиссара криминальной полиции или, еще точнее, ассистентом вице-комиссара полиции. Если тебе непременно нужен какой-то титул, я не против. Но только произноси его очень отчетливо. Понимаешь? А сейчас, если можно, спустись в транспортный отдел и приготовь к поездке нашу шикарную колымагу! Мы едем в Рёрвиг.

За прошедшие годы домик, стоявший в окружении сосен, глубоко погрузился в песок. Сразу было видно, что со времени убийства здесь больше не жили. Тусклые стены, трухлявые балки — тоскливое зрелище.

Мимо летних домиков тянулись следы колес. Стоял конец сентября, и, разумеется, вокруг не было ни души.

Заслоняясь ладонями от света, Ассад заглянул в самое большое окно, тщетно пытаясь разобрать, что делается внутри.

— Иди сюда! — позвал из-за дома Карл. — Ключ должен быть где-то здесь.

Запрокинув голову, он внимательно вглядывался в темноту под навесом крыши. Двадцать лет ключ провисел у всех на виду на ржавом гвоздике над кухонным окном, в точности так, как говорила Иветта, подруга Марты Йоргенсен. Да и кому бы он понадобился? Кто захотел бы войти в этот дом? Даже ворам, промышляющим после окончания летнего сезона, было ясно, что взять здесь нечего. Дом всем своим видом говорил, что в него не стоит и залезать.

Карл достал сверху ключ; старый замок открылся на удивление легко, и так же легко отворилась дверь.

Он просунул голову внутрь, и на него тотчас же пахнуло затхлостью. В спертом воздухе пахло промозглой и душной сыростью, как в стариковских спальнях.

Карл нащупал в узком коридорчике выключатель и убедился, что электричество отключено.

— Вот! — пришел на помощь Ассад, сунув ему в лицо галогеновый фонарик.

— Убери, фонарь нам не понадобится.

Но помощник уже вступил в мертвое царство. Луч света выхватил покрашенные в скучные цвета лавки и голубые эмалированные кастрюльки. Здесь было не сплошь темно: солнечные лучи, проникавшие сквозь запыленные стекла, наполняли помещение слабым сероватым светом — как в ночной сцене из старого черно-белого фильма. Огромный камин, сложенный из крупных камней, широкие деревянные половицы, повсюду вдоль и поперек разложены шведские домотканые коврики. И прямо на полу по-прежнему лежит какая-то настольная игра.

— Все как написано в отчете. — Ассад ткнул ботинком в коробку для игры.

Когда-то она была темно-синей, сейчас стала черной. Игральная доска испачкана, как и обе лежавшие на ней фишки, которые во время борьбы слегка сдвинулись со своих мест. Карл решил, что розовая фишка, вероятно, принадлежала сестре; судя по ее положению, в тот день девушка соображала лучше, чем брат, и набрала больше правильных ответов. Возможно, парень переборщил с коньяком: на это также указывал отчет патологоанатома.

— Это так и лежит здесь с восемьдесят седьмого года. Не думал, что эта игра уже тогда была.

— Возможно, до Сирии она добралась позднее. Неужели она и там продается?

Отметив мысленно, что Ассад примолк, Карл кинул взгляд на две коробочки для карточек с вопросами. Перед обеими лежало по одной вынутой карточке. Следовательно, это должны быть последние вопросы, которые эта жизнь поставила перед братом и сестрой. Очень грустно, если подумать.