Томас Джефферсон отсутствовал, находясь в Париже в качестве посланника Соединенных Штатов, и программную речь прочел Гамильтон. Он предложил учредить пост президента с пожизненным сроком полномочий, избираемых пожизненно сенаторов и упразднить штаты — то есть хотел установить монархию в республиканских одеждах. Его речь длилась пять часов, «ее хвалил всякий но никто не поддержал». Позже ораторы говорили, насколько, по их ощущениям, расширились интеллектуальные рамки прений. Гамильтон удалился в Нью-Йорк, а остальные делегаты проработали свой вариант Конституции, и, когда документ одобрили, Гамильтон развернул в ее пользу блестящую агитацию. Он написал большинство из так называемых «Записок федералиста», которые побуждали принять Конституцию со всех возможных точек зрения. Что касается его самого, он «был не против того, чтобы попробовать с таким вариантом республики».
«Записки» сыпали аргументами, и Северная Каролина даже беспокоилась, что случится, если президентом изберут папу римского. В Массачусетсе вспыхнуло восстание. В 1786 году Даниел Шейс — отставной офицер и ветеран сражений при Лексингтоне, Банкер-Хилл и Саратоге — возглавил вооруженное выступление против государства. К нему присоединились сотни фермеров; одни были вооружены вилами, другие поснимали со стен охотничьи ружья. Поводом к войне, со всей неизбежностью, стали деньги.
Фермеры, такие же, как и сам Шейс, погрязли в долгах в дни свободно обращавшихся и доступных бумажных денег. Их проблемы начались с того момента, когда Массачусетс постановил возвращать долги в звонкой монете. Возникла нехватка денег, внезапная дефляция, и кредиторы поспешили востребовать долги к уплате. Но у фермеров не было звонкой монеты. Некоторые из них были вынуждены распродать свои фермы по бросовым ценам, лишь бы обзавестись наличностью, чтобы расплатиться по самым мелким долгам. Массовое гражданское неповиновение началось после постановлений судов, которые предусматривали принудительную уплату долгов, а летом 1786 года во главе озлобленной толпы встал Шейс и повел ее на захват арсенала штата.
В конечно счете восстание подавили: ополчение рассеяло вооруженную вилами армию фермеров у Спрингфилда. Шейс и остальные главари мятежа были схвачены, отчитаны и отправлены по домам, но они вызвали к жизни призрак анархии и кровопролития, грозивший охватить нацию. Поэтому обеспокоенные граждане сплотились вокруг Конституции, порядка и стабильности, когда пришло время голосовать.
Конституцию приняли в 1789 году. Вашингтона избрали президентом, и он пригласил Джефферсона, которому тогда исполнилось сорок шесть лет, на пост государственного секретаря. Гамильтон в возрасте тридцати четырех лет был назначен генеральным казначеем.
Первый федеральный Конгресс собрался в 1789 году в обстановке разочарования. Немногие среди новых делегатов потрудились прибыть на официальное открытие заседаний в Нью-Йорке, и потребовалось еще три недели, чтобы набрать кворум. Никто не знал, как действовать правительству и даже что делать дальше. Пока Адамс трясся над протоколом, предлагая именовать парламентского пристава «церемониймейстером с черной булавой», как если бы здесь был британский парламент, Вашингтон председательствовал на обедах, где никому не позволялось говорить, и «барабанил по столу ножом и вилкой, как барабанными палочками». Делегаты не знали, как к нему обращаться, и тот же Адамс предложил — под улюлюканье и смешки радикалов — титул ваше высокопревосходительство президент. Вашингтон имел столь же смутные понятия о том, как обращаться к депутатам, и неясно представлял себе их полномочия.