Для полного счастья мне не хватает только начать относиться к неписям, как к живым. Собственноручно грохнуть Хрольфа, а заодно и Олега, жениться на Айне, наделать с ней цифровых детишек на радость бабуле Астрид, а если вдруг Фригг не будет к нам милостива – усыновить Синдри Флокисона. Объявить войну игрокам,всенепременно выиграть ее и выгнать их всех нафиг, оставив только Славку и еще пару наиболее вменяемых «волчат». А потом построить по всей «Гардарике» школы, больницы, музеи… метро. И коммунизм.
Отличный план. Но выполнять его я, конечно же, не буду. Во-первых, потому что так можно окончательно тронуться головой, которая и без того уже вовсю путает вирт с реалом. А во-вторых, потому что не надо чинить то, что работает. Не я придумал этот мир, и не мне лезть в его основы кривыми руками. Так что лучше оставить серьезные задачи местным богам и демиургам, а самому заняться тем, что по зубам рядовому труженику полуторного меча… ладно, не совсем рядовому – я ведь все-таки тэн. И пусть не в моих силах и полномочиях изменить этот мир, я попробую спасти тех, кого еще можно спасти.
И начну прямо сейчас.
Люди Гудреда и уцелевшие хирдманны тэна Атли уже вытащили на берег искалеченный волкоголовый драккар и стремительно превращали его в погребальный костер. Запредельно разогнанная игровой механикой регенерация быстро ставила на ноги тех, кто выжил после боя, но многих было уже не вернуть. Я даже не пытался считать тела. Воины из Эльгода, Фолькьерка и Хеде заняли свои места вдоль бортов, и красно-зеленые щиты ложились около красно-синих. Там, куда отправятся погибшие, им суждено сидеть рядом, пируя во славу Всеотца – к чему тогда разделять их здесь? Хроки с Ошкуем оттащили тело Орма Ульфриксона на нос драккара. Туда, где и полагается быть тэну. Мой враг проиграл свою последнюю битву, но ему хватило смелости встретить смерть с мечом руке – и я не мог лишить его чести.
Рерик прошагал по приставленной к борту доске, неся завернутое в плащ тело. Так осторожно, словно боялся разбудить – но Сигмунд, заменивший ему сына, уснул навечно. Я думал, что сэконунг направится к носу, чтобы тот мог занять почетное место, но вместо этого Рерик свернул к корме. То ли не хотел, чтобы Сигмунд в смерти соседствовал с Ормом, то ли просто пытался уберечь его хотя бы сейчас – путь к Чертогам Всеотца долог, и кто знает, какие опасности поджидают усопших в мире духов. Не случайно на носу устраивают самых могучих и отважных – именно они, случись что, примут первый удар на свои щиты. Сигмунд так и не успел стать одним из них. Я поймал взгляд Рерика, спускавшегося с драккара. Тяжелый и мрачный, словно грозовая туча. Наверняка сэконунг винил меня в смерти Сигмунда. Я не мог избежать битвы, как не мог позволить парню остаться в Длинном доме вместе с женщинами, детьми и стариками – да и едва ли бы тот согласился сам. Честь и клятва, которую он дал мне у кургана Ульва Рагнарсона, привели Сигмунда в Фолькьерк, и его жизнь оборвалась раньше срока. Не моя рука нанесла смертельный удар, и не я начал ту бойню – но оправдываться перед сэконунгом мне все равно оказалось нечем. Он снова потерял сына и будто состарился лет на двадцать, разом превратившись из могучего гиганта в сгорбленного старца.