Народ похлопал ресницами и покашлял.
— Есть ли у кого какие-либо вопросы замечания и предложения? Нету? Хорошо. Тогда все свободны около часа. Можете отдохнуть в тенёчке под деревьями или в доме. Сегодня вечером за домом сделают навес и отдыхать в дальнейшем будем там. Так… Ну раз вопросов нет, то мы, пожалуй, с операторами начнём, общие планы пейзажа поснимаем. Договорились? Что ж, поехали… — сказал я и в специально принесённый мне мегафон попросил тишины, затем глубоко вздохнул и дал команду к съёмке скомандовав: — Мотор!
На съёмочной площадке установилась тишина.
Ели слышно зашуршала в кинокамере плёнка…
Тётя Зина с «хлопушкой» произнесла:
— Сцена первая, кадр первый, дубль первый, — протараторила тётя Зина и хлопнула агрегатом. Как только было оператор приступил к медленному повороту камеры, для того чтобы заснять общий план красивой местности, как не в далеке что-то заревело и донеслись звуки работы мотора грузовика.
— Что за хрень? — риторически высказался я и остановил съёмку. — Там же на подъёме милиционер стоит, чтобы посторонних не пропускать! Куда он смотрит-то?
В негодовании пошёл узнать какого «хрена», сюда прётся какой-то грузовик?..
Подойдя к склону посмотрел вниз на возмутителя спокойствия. «Возмутителем» оказался мощный грузовик «ЗИЛ-131» болотного цвета, который привёз не менее зелёную военную полевую кухню.
— Нда… Отлично. Благая весть. Армен не подкачал. Теперь принимать пищу будем централизованно, — негромко отметил я небольшой «светите», включающей в себя звукооператора, кинооператора, тётю Зину — «хлопальщицу» и трёх помощников.
— Завен, сходи пожалуйста и попроси их выключить всё что можно выключить и вести себя тихо, — попросил режиссёр адъютанта, а остальным предложил, мотнув головой в сторону кинокамеры выдвинуться на оставленные позиции, дабы завершить прерванное.
— Мотор! — сказал я.
— Сцена первая, кадр первый, дубль второй, — сказала «хлопальщица».
— РРррРР!! — сказал грузовик вновь зарычав где-то со стороны подъёма в гору.
Я поморщился и хотел было скомандовать стоп, но рёв неожиданно стих, поэтому съёмку прерывать не стали. Мы обрадовались, но счастье наше было не долгим. Тишина продолжалась не больше минуты, а затем до наших ушей донеслись монотонные удары, прерываемые лишь микроскопическими паузами. Из этих звуков можно было понять, что кто-то, что-то рьяно бросает друг об друга.
— Б**!! Да что за хрень?! Когда же это б*** кончится?! — заорал «юный Эйзенштейн» и побежал на звуки, мешающие создавать шедевр, с мыслью дать кому-нибудь п****.
Вновь подбежал к спуску и посмотрел на стоящей посреди подъёма «МАЗ» с прицепом, который привёз доски. В прицепе было четверо работяг, которые о чём-то весело переговариваясь скидывали эти самые доски на обочину.
Спустился вниз и поинтересовался у них, какого «хрена» они делают и самое главное «нахрена» они это творят?
Те объяснили, что есть тех задание — сделать для съёмочной группы столы, лавки и навес. Их бригада хотела подъехать ближе, но посреди подъёма их остановил милиционер и дальше пропускать отказался.