Судя по нескольким бутылкам хорошего вина, обслуга предусматривала и визит дамы к хозяину номера. Ну, вино пусть дамы и пьют, для того оно и существует на свете... Ага, и шампанское заложили.
Не особенно и раздумывая, Мазур вынул бутылку первосортной каньи[5], памятной и должным образом оцененной во время прошлого, давнего визита в эти палестины. Этикетка с тех пор ничуточки не изменилась - словно старого друга встретил. Вот с закуской обстояло, как оно бывает и в первоклассных отелях, скудновато: сплошные пакетики с разными орешками-копченостями, печеньки в красивой упаковке, шоколадки, коробочки с конфетами (опять-таки, надо полагать, рассчитано на визит дамы),
Ну, это была и не проблема, и даже не ее бледное подобие - все необходимые номера имелись в черной папке. Мазур накрутил нужный номер, когда ему ответили, сказал, что предпочитает говорить по-английски - и ему ответили на той же мове. Буквально через пару минут после деликатного стука в дверь на пороге возник официант - весь из себя правильный, в черном костюме, с черной бабочкой и соответствующими манерами. Вот только телосложением он не уступал тем двум нехилым парнишкам в вестибюле, а иод мышкой висит инструмент, какой обычные официанты никогда не используют. Есть сильное подозрение, что весь здешний персонал (за исключением портье и, быть может, горничных) состоял из таких мальчиков. Вполне разумная мера вообще-то, если учесть специфику гостиницы и непростую обстановку в стране...
И десяти минут не прошло, как стол Мазура стал правильным: большой кусок мяса, по-аргентински жаренного на углях, сыр, хлеб, масло, серебряный кофейник емкостью не менее литра.
Поскольку на сей раз не было никакой необходимости изображать из себя австралийского бродягу или другого импортного персонажа, Мазур поступил просто: намазав маслом четыре ломтика хлеба (нарезанного по-европейски субтильно), соорудил себе правильные бутерброды из ломтиков сыра и мяса. Паскудить благородный напиток (судя по дате в лавровом венке на этикетке, фирма основана аж в 1872 году) льдом или содовой не стал. Налил себе на два пальца, принял на душу, закусил целым бутербродом. Чуть погодя повторил. На душе довольно скоро стало благолепно. В командировках каждую вольную минутку следует использовать с максимальной выгодой. Вряд ли ему на сей раз придется таскаться по диким зарослям, питаясь подвернувшимися на свою беду ящерицами и пауками-птицеедами, начальство прекрасно понимает, что староват он уже для таких забав, - но все равно, обернуться может и так, что этот номер будешь не раз вспоминать с умилением...
Решил пока что двумя дозами и ограничиться нет смысла сегодня гнать лошадей. Закурил, включил телевизор, пробежался по каналам. Пропустил благообразного типа на трибуне, что-то вдохновенно вещавшего на испанском, красивую блондинку в продуманно порванном платье, за которой гнался по пятам очень невоспитанный, сразу видно, небритый тип паскудного облика с громадным топором, ещё несколько фильмов и шоу, где публика взахлеб хохотала над совершенно непонятными ему репликами ведущих и участников. В конце концов все же наткнулся на нечто, безусловно заслуживавшее внимания.