Этот жуткий монотонный голос начал долго диктовать ему инструкции, но я уже ничего не слышала. Хорошо, что передо мной не было зеркала, наверное, я выглядела так, что сама себя испугалась бы. Я не стала кричать, потому что у меня перехватило дыхание от злости. Но, дождавшись, когда он положит трубку на рычаг, я тут же набросилась на него с кулаками. Он пытался увертываться от моих ударов и делал это, мерзавец, довольно ловко, еще бы — мастер спорта по самбо!

— Скотина! Мерзавец! Уголовник!

— Таня, да подожди же, я все объясню…

— Не желаю слушать твоих объяснений, опять все наврешь!

— Стой же ты да прекрати царапаться! — Я пустила в ход ногти, и это действительно получилось намного эффективнее, чем кулаки, — ведь этот метод ведения боя более свойствен женщинам.

Я чувствовала себя дикой кошкой, прямо озверела, визжала и царапалась, Кирилл никак не Мог со мной справиться.

— Негодяй! С самого начала брошка была у него! Я с ума схожу от страха, ребенка отдала чужим людям, а он, нагло глядя мне в глаза, врет, что ничего не знает! Мало тебе досталось от арабов, жаль, что они тебе вообще…

— Да прекрати ты! Ой, больно! Ну перестань, я все объясню…

— Убийца! Бандит! Извращенец! На… насильник…

Дело в том, что, понимая, что в честной борьбе с моим маникюром ему не выстоять, этот уголовник и растленный тип лишил меня свободы слова долгим поцелуем. И я как‑то сразу забыла, за что я на него разозлилась и почему мы вообще ссоримся. Только одна мысль вертелась у меня в голове — почему он не сделал этого раньше, тогда я бы раньше поняла, зачем я пришла к нему вечером в воскресенье и что я нашла в этом человеке с такими ласковыми губами и сильными руками.

— Ох, Кирилл. — Я перевела дух.

Этот нахал выглядел абсолютно спокойно, потом он что‑то понял по моему лицу и улыбнулся:

— Совсем все вспомнила или только плохое?

— Но зачем же ты так, с брошкой? — В моем голосе против воли прозвучали слезы.

— Девочка моя, неужели ты могла поверить, что я когда‑нибудь способен причинить тебе вред?

Я прекрасно знаю, что на риторические вопросы такого рода нельзя отвечать: ответив «нет», ты лишаешь себя дальнейших аргументов в споре, ответив «да», не оставляешь противнику никаких шансов. Но его поцелуй ощутимо повлиял на мои умственные способности, потому что я ответила «нет».

— Умница! Тогда что же ты так разошлась?

— А ты бы как реагировал на моем месте?

— Я нашел брошку только после арабского погрома, утром, когда ты ушла. Она в диван провалилась, в щелку. А тебе не сказал, потому что ты бы со страху наделала глупостей. Они все равно тебя в живых бы не оставили. Валентина с Вадимом тебя с самого начала приговорили, ты им нужна была для эксперимента…

— Какого еще эксперимента? — похолодела я.

— Таня, некогда мне! — взмолился он. — Это полдня надо рассказывать! Там в брошке была микропленка со всеми материалами, я прочитал и все понял.

— А я, значит, ничего бы не поняла? Я, между прочим, тоже грамотная и высшее образование имею!

— Я тебе потом все объясню. Так вот, если бы ты отдала брошку Карамазову, то арабы тебя бы продолжали преследовать, а если бы — Валентине, то все равно арабы убрали бы нежелательного свидетеля.