– Я тебе не верю.
– Что?
– Я тебе не верю, я думаю, ты просто пытаешься кое-что скрыть.
– Скрыть что?
Я услышал, как она сглотнула.
– Что ты меня любишь.
Я повернулся к ней.
Лунный свет из окна отражался в ее влажных глазах.
– Ты меня любишь, дурачок.
Она несильно ударила меня по плечу, повторяя: «Ты любишь меня, дурачок, ты любишь меня, дурачок», и по ее щекам потекли слезы.
Я прижал ее к себе, и мое плечо сначала потеплело, а потом похолодело от ее слез. Теперь я видел зажигалку. Она лежала на пустой красной коробке из-под пиццы. Если я раньше и сомневался, то теперь знал наверняка. Ей нравилась Большая особая. И я ей нравился.
Глава 15
Вечер накануне Рождества.
Снова похолодало, но на этот раз погода была мягкой.
Я позвонил в туристическое бюро из телефонной будки на углу, где мне сообщили стоимость авиабилетов в Париж. Я пообещал перезвонить и набрал номер Рыбака.
Без всяких вступлений я сказал ему, что хочу получить деньги за устранение Хоффманна.
– Мы говорим по открытой линии, Улав.
– Тебя не прослушивают, – сказал я.
– Что тебе об этом известно?
– Хоффманн платит одному парню в Телефонной компании, у которого есть список прослушиваемых телефонов. Никого из вас в списке нет.
– Я помогаю тебе решить твою проблему, Улав. Но почему я должен платить за это?
– Если Хоффманна не станет, ты сможешь много заработать, поэтому для тебя это все равно мелочь.
Наступила пауза, но длилась она не долго.
– Сколько?
– Сорок тысяч.
– Хорошо.
– Наличкой, заберу завтра утром в магазине.
– Хорошо.
– И еще. Я не буду рисковать и не приду в магазин сегодня вечером, люди Хоффманна у меня на хвосте. Пусть машина подберет меня за стадионом «Бишлетт» в семь.
– Хорошо.
– Вы достали гробы и машину?
Рыбак не ответил.
– Прости, – сказал я. – Я привык все делать сам.
– Если у тебя больше ничего…
Мы положили трубки. Я стоял и смотрел на телефонный аппарат. Рыбак без всяких колебаний согласился на сорок тысяч. Я бы обрадовался и пятнадцати. Неужели он, крохобор, этого не понял? Не может быть. Этого просто не может быть. Я продал себя задешево. Я должен был попросить шестьдесят. Может, восемьдесят. Но теперь уже слишком поздно, надо радоваться, что я хотя бы один раз сумел изменить условия сделки.
Обычно, когда до операции остается больше одного дня, я нервничаю. А потом я начинаю обратный отсчет и становлюсь все спокойнее и спокойнее.
В этот раз все было так же.
Я заскочил в туристическое бюро и забронировал билеты в Париж. Там же мне порекомендовали один пансион на Монмартре: недорогой, но уютный и романтичный, по словам женщины за стойкой.
– И прекрасно, – произнес я.
– Подарок на Рождество?
Женщина улыбалась, делая заказ на фамилию, очень похожую на мою, но не до конца. Сейчас пока рано, исправим ее прямо перед отъездом. Имя женщины было написано на значке, прикрепленном к зеленому жакету, который наверняка являлся униформой сотрудников бюро. Она была сильно накрашена, на ее зубах виднелись табачные пятна, кожа покрыта загаром. Наверное, сотрудникам бюро дают бесплатные путевки на юг.
Я вышел на улицу, посмотрел направо и налево. Скорее бы стемнело.