Некоторое время все молчали.

Каждый вел беседу со своими мыслями.

Ворчун фыркнул и передернулся, бляшки на его ошейнике нестройно зазвякали. Затем он снова опустил голову.

Мне подумалось, что пес все это время дремал, но, и отдыхая, был настороже.

Наконец Хортон сказал:

— Вы твердо намерены поближе взглянуть на шахты.

— Да, — ответил я, и Райа сказала:

— Да.

— И отговорить вас от этого ну никак? — продолжал Хортон.

— Нет, — ответила Райа, и я сказал:

— Нет.

— Осторожности вас, молодых, не научить, — сказал он.

Мы согласились с тем, что заражены глупостью молодости.

— Ну что ж, — сказал Хортон. — Полагаю, я бы мог вам немного помочь. Полагаю, что я просто должен, потому что иначе они просто сцапают вас, когда вы будете болтаться возле ограды, и развлекутся с вами.

— Помочь? — переспросил я. — Как?

Он глубоко вздохнул. Ясные темные глаза сделались как будто еще яснее от его решимости.

— Не стоит вам утруждать себя тем, чтобы пытаться заглянуть в ствол шахты или на оборудование — выбросьте это из головы. Все равно, скорее всего, ничего ценного не увидите. Сдается мне, что важные вещи — что бы они там ни прятали — находятся глубоко внутри шахт, под землей.

— Мне тоже так кажется, — согласился я, — но...

Он поднял руку, давая мне понять, чтобы я замолчал, и сказал:

— Я могу показать вам путь, как прошмыгнуть к ним, через всю их охрану, в самую сердцевину действующих шахт «Молнии». Вы сможете своими глазами вблизи увидеть, чем они там занимаются. Правда, порекомендовать вам это — то же, что посоветовать положить руки на циркулярную пилу. Я считаю, что вы слишком храбры для самих себя, слишком захвачены романтикой того, что вам кажется благородным делом, слишком быстро решили, что нет вам жизни, если отступите, слишком ошалели, чтобы принять во внимание эти маленькие моторчики самосохранения, которые стучат внутри вас.

Мы с Райей заговорили одновременно.

И снова он прервал нас, подняв крупную жесткую руку.

— Не поймите меня неправильно. Я восхищаюсь вами. Вроде того, как вы восхищались бы идиотом, решившим преодолеть Ниагарский водопад в бочке. Вы прекрасно знаете, что водопаду он ничего не сделает, в то время как водопад вполне может с ним что-нибудь сотворить, но он идет на это, потому что видит в этом вызов. А это — одна из тех вещей, которые отличают нас от животных: наше стремление принимать вызов, держать пари, даже если ставки настолько велики, что мы просто не сможем тягаться, и даже если мы и побьем эти ставки, толку от того все равно не будет. Это вроде как поднимать к небу кулак и потрясать им, угрожая богу, если он не исправит тут же некоторые ошибки творения и не даст нам лучшей жизни. Глупо, может быть, может, даже бессмысленно, но смело и по-своему на пользу.

Мы допили по второй бутылке пива каждый. Хортон отказался сказать нам, как он проведет нас в угольную компанию «Молния». Он сказал, что будет пустой тратой времени выкладывать все сейчас, поскольку утром ему все равно придется все нам показать. Он сказал только, чтобы мы были готовы пуститься в путь на рассвете, когда он зайдет за нами.