Острый запах паленого в воздухе, наверняка от строительного взрыва, звук которого она слышала ранее, ударил в ноздри, от чего утреннее солнце вдруг стало тревожным.

Малин прижимается к отцу на вымощенной камнем дорожке, ведущей от дверей часовни; ей хочется обнять его, она видит, что ему более всего на свете хотелось бы находиться где-нибудь в другом месте.

Ветер треплет крону дуба, на котором зеленые почки еще скрывают свои размашистые жесты. «Я была права, – думает Малин. – Внешне лишенные листьев стволы на самом деле вибрируют от зарождающейся в них жизни, по всему городу распускаются почки».

Женщина-пастор улыбается, берет папу за руку, негромко говорит что-то, чего Малин не может разобрать. Затем Малин берет отца за руку, а во второй руке ощущает мягкие пальцы Туве, сжимающиеся неожиданной цепкой хваткой. Янне уже ушел вперед, он стоит возле своей последней машины – серебристого «Ягуара» старой модели, которую сам привел в порядок. Вид у него такой, словно ему жутко хочется закурить, хотя Малин знает, что он в жизни не выкурил ни одной сигареты.

Папа высвобождается. Делает несколько шагов в сторону, и тут мимо него парадом проходят остальные гости, пожимая его протянутую руку.

– Спасибо, что вы пришли.

– Поминки будут у нас дома, на Барнхемсгатан.

– Вы ведь придете?

Гости на похоронах мамы Малин еще не совсем древние, однако уже стареющие, и наверняка в душе каждый радуется, что сегодня в гробу не он.

Пока ласточка гоняется за ветром над медной крышей часовни, Малин представляет себе гостей в виде коллег по отделу расследований Линчёпингской полиции. Толстая женщина с крашеными рыжими волосами превратилась в Свена Шёмана, ее шестидесятидвухлетнего начальника, который в последние годы снова набрал те килограммы, которые ему вроде бы удалось сбросить, и при малейшем напряжении издает пыхтение и стоны, так что Малин начинает казаться, что он в любую минуту может отправиться вслед за ее мамой.

Пожилой мужчина с залысиной будет изображать Юхана Якобссона, измученного образцового отца маленьких детей, который, кажется, очень доволен жизнью в таунхаусе. А вот загорелый джентльмен – вылитый Бёрье Сверд, который сбрил свои висячие усы после того, как его жена Анна умерла пару лет назад от рассеянного склероза. Бёрье не встретил новую женщину; вместо этого он посвящает всю свою жизнь своим собакам, стрельбе из пистолета и работе.

Сумасшедший Вальдемар Экенберг, энергичный, склонный к применению насилия полицейский из соседнего городка Мьёльбю, перевоплотился в маленькую высохшую прокуренную женщину с жестким, решительным голосом.

– Соболезную. К сожалению, не смогу быть на поминках. Она была прекрасным человеком.

Ее коллега и напарник Зак. Здесь – добродушный дяденька с острым носом и внимательными глазами, даже чем-то похож на настоящего Зака с его бритым затылком, стальным взглядом и слабостью к красавице-эксперту Карин Юханнисон, хотя оба они состоят в браке.

И вот парад гостей закончился.

Они идут к своим машинам, стоящим на парковке. Ни один из них не похож на Карима Акбара, сорокалетнего курда, возглавляющего полицию Линчёпинга. Карим уже пришел в себя после развода, дописал свою первую книгу о вопросах интеграции и постоянно фигурирует в газетах и в телепередачах в своем безупречном костюме и с идеально уложенными волосами. У него новая женщина – прокурор, которую Малин на дух не переносит. Та труслива, типичная карьеристка, которая не позволяет им допрашивать даже тех, на кого указывают как на педофилов.