— Как она, прижилась тут? — понизив голос, чтобы не слышала Безликая, спросил Огнегрив.

— Разумеется, прижилась! — раздался у него над ухом чей-то раздраженный голос.

Огнегрив так и подскочил от неожиданности и, обернувшись, увидел Горностайку. Безутешная тоска исчезла из глаз осиротевшей матери, и, хотя нрав ее ничуть не стал мягче, во взгляде, обращенном на Безликую, светилась искренняя нежность.

— Она просто прелесть! А умница какая! Ты так и не выяснил, какая тварь причинила ей столько страданий? Глашатай, называется! Огнегрив удрученно покачал головой.

— Какое счастье, что ты заботишься о ней, Горностайка! — сказал он.

— Вот еще глупости! — фыркнула Горностайка. — Порой мне кажется, эта девчонка возомнила, будто это она обо мне заботится! — она пытливо посмотрела на Огнегрива, и лишь появление Безуха спасло его от дальнейших расспросов.

— Ты зачем пришел-то, Огнегрив? — ворчливо спросил старик, отрываясь от своего умывания.

— Я пришел за Белохвостом. Песчаная Буря собралась на охоту.

— Что? — встрепенулся Белохвост. — Что ж ты сразу не сказал?! Она мне уши оторвет, если я заставлю ее ждать! — крикнул он и понесся на поляну.

— Спохватился, мышеголовый недотепа! — проворчала Горностайка, но Огнегрив ясно видел, что она любит белого воина ничуть не меньше, чем остальные старейшины.

Попрощавшись с Безликой и Безухом, Огнегрив вышел на поляну как раз в тот момент, когда Песчаная Буря, задрав хвост, выводила из лагеря своих охотников. Чернобурка провожала их до самого выхода, гордо глядя на своего приемного сына.

— Прошу вас, будьте осторожны! — взволнованно кричала она. — Никто ведь не знает, что там за лихо такое!

— Не волнуйся! — ласково обернулся к ней Белохвост. — Если нам попадется собака, я сделаю из нее свежатину и притащу в общую кучу!

У выхода ловцы столкнулись с возвращающимся в лагерь Долгохвостом. Воин весь дрожал, словно от холода, а в глазах его застыл ужас. Огнегрив бросился к нему навстречу.

— В чем дело? — спросил он.

— Огнегрив! — содрогнулся Долгохвост. — Я должен тебе кое-что сказать.

— Что?! Подойдя ближе, Огнегрив уловил странный запах, исходящий от шерсти Долгохвоста. Принюхавшись, он понял, что воин весь пропах Гремящей Тропой! Недоброе подозрение шевельнулось в душе Огнегрива, мигом вытеснив тревогу.

— Где ты был? — прорычал он. — Уж не в племя ли Теней ты бегал спозаранку, чтобы проведать своего друга Звездоцапа?! И не смей отпираться, ты насквозь провонял Гремящей Тропой!

— Огнегрив, это не то, что ты думаешь! — взволнованно заговорил Долгохвост. — Да, я был возле Гремящей Тропы, но, клянусь, я даже близко не подходил к племени Теней. Я ходил к Змеиной Горке.

— К Змеиной Горке? Зачем?! — недоверчиво спросил Огнегрив.

— Там пахло Звездоцапом, — ответил Долгохвост. — Два или три раза я чуял там его запах!

— И ничего не рассказал мне?! — ощетинился от злости Огнегрив. — Кот из чужого племени — убийца и предатель! — разгуливает по нашей территории, а ты молчишь!

— Я… я думал, — залепетал Долгохвост.

— Я знаю, что ты думал! — задыхаясь от гнева, прошипел Огнегрив. — Ты думал, это же Звездоцап! Он может делать все, что ему вздумается! Не лги мне, Долгохвост! Вы с Частоколом дружили с ним, когда он был глашатаем Грозового племени, и вы оба до сих пор остаетесь верны ему! Я не знаю, кто из вас двоих рассказал Звездоцапу о том, что случилось с Быстролапом и Безликой, но не сомневаюсь, что это сделали вы!