— Они думают, что я сбежал?

— И они хотят тебя найти, аниран, — кивнул головой Фелимид. — По городу разошлись соглядатаи храмовников. Они сейчас облазят каждый подвал, каждый притон, каждый трактир или заведение с падшими женщинами. Судя по всему, они нашли твою обувь и вскоре точно будут знать, насколько необычен тот душегуб, что убил очень влиятельного духовного пастыря.

— Тогда, возможно, пришла пора им представиться? — почесал я подбородок, раздумывая над последовательностью действий. Раз они так хотят выяснить, кто я такой, зачем затягивать со знакомством? Пора идти прямиком к принцу.

— Не думаю, что стоит это делать, — остановил поток моих мыслей Фелимид. — Ты не видел его глаза. Глаза первосвященника. Когда он тряс меня за руку, шипел и угрожал, в них было столько злобы, что я испугался. Я чуть было не ляпнул «аниран пришёл», когда он требовал от меня сознаться в добровольной помощи душегубу. Мне кажется, тебя не ждёт ничего хорошего.

— Как это анирана не ждёт ничего хорошего? — удивился я. — Я же наместник Бога на вашей земле. Посланник небес. Я же потенциальный спаситель вашего мира!

— Мне кажется, они хотят тебя найти раньше, чем о тебе узнает принц. По указанию первосвященника во дворце обычную стражу заменили воинами храма. Покои принца охраняются ими же. Отец Эокаст не выпускает принца из-под надзора и никому не разрешает с ним видеться. Он не только меня к нему не пустил, но и вельмож разных не допускает. Я видел это своими глазами. А мне, по роду занятий, разрешено видеться с принцем без предварительного согласования. Но в этот раз меня не пропустили. Уверен, святые отцы что-то замышляют.

Ещё вчера я сделал вывод, что Фелимид далеко не дурак. Впрочем, в королевские дознаватели вряд ли бы взяли дурака. У мужика светлая голова и соображает он вполне неплохо. Я быстро обрабатывал информацию, пытаясь понять, что происходит. Я знал, что рано или поздно, о том, что произошло в деревне станет известно всем. Не только тем, кому это надо знать по долгу службы, а абсолютно всем. Рано или поздно слухи про «милиха», спасшего крестьян, распространились бы повсюду. И очень быстро умные головы выяснили бы кем на самом деле является этот «милих». Фелимиду, вон, меньше коротких местных суток понадобилось, чтобы сложить два и два. То есть удивляться нечему. Другой вопрос — как ко всему этому отнесётся духовенство?

В принципе, я могу каждому аргументировано объяснить свой поступок. И каждый, у кого полный порядок с головой, признает его правильным. Но Фелимид говорит, что принца старательно отгораживают от внешнего мира, чтобы он знал меньше, чем мог бы узнать. То есть его отгораживают от информации обо мне. Зачем? Зачем духовники это делают? Они же должны искать меня лишь для того, чтобы низко поклониться, расцеловать ступни и заявить во всеуслышание, что потенциальный спаситель прибыл. И первым делом они должны сообщить об этом королевской персоне. Но они почему-то не стремятся этого делать.

— Что они могут замышлять, Фелимид? Я убил одного из них не по желанию, а по необходимости. Этот мерзавец привёл в деревню врага и помогал ему. Я могу это объяснить. Может, ты утром отведёшь меня в храм? Я докажу им свою правоту.