Члена племени вместе со всей семьей отселяют в хижину, которая расположена на расстоянии от села. Там есть все для нормальной жизни: кровати, очаг, во дворе разбит огород, вырыт колодец. Те, кто оказался в карантине, не будут испытывать ни голода, ни холода, ни жажды. Но лечить их не станут, лекарства от Ора нет, даже шаман бессилен. Племя просто ждет, пока зараженные умрут, потом их тела сожгут на костре, а пепел положат в кувшин и закопают. Впрочем, кое-кто выживает, но такого человека назад в деревню жить не позовут, и семьи ему уже не создать. Заразиться при общении от него уже невозможно, но члены племени не хотят рисковать, поэтому того, кто остался жив, чаще всего просто убивают. Иногда случаются побеги. Больные покидают карантинную избу и исчезают. Их дальнейшая судьба неизвестна. Непонятно и почему одни люди могут спокойно общаться с теми, кто подцепил Ора, и не заболеть. А другие пройдут на расстоянии десяти метров от инфицированного, и готово! Человек начинает скандалить.

Странная, загадочная лихорадка Ора совсем не изучена.

Курт надеялся привлечь внимание медицинской общественности к недугу, рассчитывал получить деньги на его изучение. Но ему отказали. Невыгодное дело вкладывать средства в создание лекарства от болезни, которая поражает не миллионы, не тысячи, не сотни, а нескольких человек. И, прежде чем говорить о таблетках и уколах, следует понять, что такое Ора. Это не месяцы, а годы научной работы. Курт пытался проводить исследования на спонсорские деньги. Но все, кто может вложить средства в исследования, в основном вливают их в создание панацеи от рака, туберкулеза, СПИДа. Кому нужно крохотное племя, которое живет у лешего в сарае, никогда не появится в Европе и отлично справляется с организацией карантина?

Я взяла бутылку с водой и открутила пробку.

– Никин подозревает, что Елизавета и Евгений погибли от лихорадки Ора? – подытожил Илья.

Я кивнула.

– Верно. Извини, я плохо разбираюсь в медицине, Леонид Мартынович объяснил, что у тех, кто подцепил лихорадку, в анализах крови есть нечто такое…

Я умолкла.

– Какое? – с горящими глазами осведомился компьютерщик.

Я отбросила попытку вспомнить пару длинных научных слов, которые употребил Никин.

– Ой, не спрашивай, забыла. Обычный врач посмотрит на результат лабораторных исследований и не увидит ничего особенного. А Никин отметил повышение в одном пункте, понижение в другом и понял: перед ним классическая картина лихорадки Ора.

– Сколько времени длится инкубационный период? – поинтересовался Жабенкин.

У меня зачесалась шея.

– Неделя, две, точно никто не знает. И на этой фазе, по словам Леонида, ее легко купировать. Но Ора коварна, когда развитие недуга еще можно притушить, он себя никак не проявляет. Температуры нет, рвоты, поноса, слабости, кашля, каких-либо пятен на коже тоже. Ну, скандалит человек! Реакция окружающих на него такая: ой, да он просто устал, ой, да он постарел, вот и придирается ко всем, ой, да он меня разлюбил, другую завел, из дома выживает. И в России не было зарегистрировано ни одного случая упомянутой лихорадки.