И снова – молнии в ночи, дождь, бурлящая река и нагхи, лезущие со всех сторон.

Из видения Лотиса вырвало прохладное прикосновение ко лбу. Он дернулся, открыл глаза и обнаружил, что Саттия сидит рядом, а вид у нее озабоченный.

– Есть хочешь? – поинтересовалась девушка, откидывая волосы со лба.

– Нет… наверное, нет, – голода и в самом деле не ощущал, лишь нарастающий жар и тупое давление в боку, словно внутри набухал, созревал очень твердый плод.

– А маг наелся и дрыхнет, – Саттия кивнула в сторону Бенеша, свернувшегося в клубок у стенки. – Ничего, выспится – будет сильным, сможет колдовать…

– Что там, снаружи?

– Я далеко не ходила, по Черной улице до ближайших лавок. Но у ворот, кроме стражи, с полдюжины гвардейцев. Народ говорит, что конные патрули рыщут по всему Безариону. Ищут кого… чего-то.

Лотис заметил оговорку, но виду не подал. Подумал, что еще кто-то, за кого девушка боится сильнее, чем за себя, и что именно его разыскивают воины консула.

– А вот попить я бы не отказался, – проговорил он.

Саттия поднесла к его губам кувшин, осторожно наклонила. Несмотря на ее усилия, молоко капнуло на грудь, потекло по подбородку. Но Лотис не обратил на это внимания. С наслаждением сделал несколько глотков, от усилия на лбу выступила испарина.

– Хватит, – девушка решительно отодвинула кувшин. – А то еще надорвешься…

Лотис спорить не стал. Прикрыл глаза, и снова задремал.

Бенеш проснулся через несколько часов. Потянулся, допил молоко из кувшина, и начал хрустеть пальцами.

– Ну что, ты готов? – поинтересовалась Саттия.

– Это… ну… да, – сказал рыжий маг. – Сейчас попробуем его вылечить… Хотя я не до конца уверен… нужно кое-что уточнить…

Из мешка он вытащил большую книгу в темном переплете и принялся увлеченно шуршать страницами. Затем некоторое время просидел неподвижно, остановившимся взглядом буравя стену.

– Вот теперь готов… – голос Бенеша прозвучал не очень уверенно. – Надо пробовать, а то дальше будет плохо, да.

Он встал, подошел к Лотису, и тот ощутил прикосновение к боку. Поморщился от боли в потревоженной ране и закусил губу, когда холодные пальцы начали рисовать на коже. От них поползли волны щекотки, затем тело стало тяжелым и рыхлым, будто сугроб.

Альтаро попытался что-то сказать и понял, что не может. Перед глазами заплясали языки зеленого, желтого и голубого пламени. Донесся басовитый голос, бубнящий нечто монотонное. Его звуки болезненно вкручивались в уши, заставляли зубы лязгать, а сердце сбиваться с ритма.

А потом все закончилось. Лотис с шумом втянул воздух, понял, что бок больше не болит, а тело вновь повинуется ему.

– С-спасибо, – просипел он. – Я здоров.

– Ну, почти… – ответил Бенеш. – Лучше еще немного полежать.

– Хорошо, так я и сделаю… – Лотис зевнул, сонливость накатила, как волна из горячего свинца.

В голове что-то гудело и трещало, словно там били в колокол и кололи дрова. Ноги и руки казались занемевшими, деревянными, а под опущенными веками летали огненные колеса и круги из света.

– Хватит прикидываться, клянусь Великой Бездной, – произнес кто-то рядом, – я вижу, что ты очнулся…