В то же время герои Головачева опровергают расхожее нынче представление о работниках спецслужб, как о бездумных машинах для убийства. Сила их не только и не столько в кулаках. Многие поединки решаются не физической силой, а силой духа. Василий Васильевич культивирует здесь тот тип героя, который, по словам самого писателя, «всегда выбирает пути, уводящие от войн, но все равно попадает на путь воина, так как вынужден защищать своих друзей, любимых, родных... Он изберет путь избежания опасности, путь Дао — ненасилия. Избравший этот путь не должен допустить, чтобы его ударили по щеке, не говоря уже о том, чтобы подставить вторую». Таковы и главные герои «Катарсиса» — Егор Крутов, Панкрат Воробьев, Ираклий Федотов. Люди, которым, как и таможеннику Верещагину из фильма «Белое солнце пустыни», стало «за державу обидно».

Несомненно, в них есть нечто от суперменов. Людей, подобных славной троице, не так часто встретишь на улице. Они лихо расправляются со всеми неприятелями: срывают планы всесильного Российского Легиона, побеждают даже посланцев Тьмы, срывая преступный план массового зомби- рования населения России. Под конец трилогии они и вовсе переходят в разряд небожителей. Особенно головоломна в этом плане карьера Егора Крутова, который стал верховным волхвом. И в то же время они достаточно земные, обычные, чтобы поверить в возможность их существования. Головачев изображает их в горе и радости, в покое и трудах, показывая, как формируется и закаляется характер каждого из них. Крутов, Воробьев и Федотов почти на сто процентов положительные, образцовые герои, с которых хочется делать жизнь. Это рыцари нашего времени, рыцари без страха и упрека.

Как уже отмечалось выше, заключительная книга цикла «Гарантирую жизнь» играет в «Катарсисе» особую роль. Автору показалось недостаточным привести историю своих персонажей к положительному, хотя отчасти и горькому финалу. Эта частичная неопределенность уже не состыковывалась с его жизненной программой, в которой наметилась тенденция к тому, что читателя нужно выводить «на оптимистическую ноту в восприятии жизни». Да и линия отрока Сергия, намеченная в романе «Бой не вечен», нашла неожиданное продолжение. Головачев вполне в традициях русской агиографической литературы пишет житие нового молитвенника за землю Русскую.

Что ж, в конце второго — начале третьего тысячелетий в российской фантастике появилось некоторое количество произведений как апокалиптического, так и мессианского характера. Впрочем, последних больше. Это свидетельствует о том, что в русском народе не только не умерла, но все более крепнет надежда, нет, скорее даже убежденность в скором очищении, выздоровлении, и возрождении нации. И «Катарсис» В. В. Головачева — одно из ярких и убедительных проявлений этой уверенности.

Игорь ЧЁРНЫЙ