Даже если эти малыши неправильно толковали слово «обман», они правильно понимали, что такое намерение. Они осознавали, что хотеть кого-то обмануть нехорошо. Хотя многим читателям это может показаться очевидным, до последнего времени, когда результаты этого исследования были опубликованы, в научной литературе преобладала точка зрения, что такие маленькие дети не в состоянии формировать суждения нравственно-этического характера, размышляя о намерениях человека.

Если маленькие дети действительно способны судить о нравственности, учитывая намерения, то можно спросить, почему же они не встраивают понятие намерения в свои представления о том, что такое ложь. Некоторые первые исследователи детей [6], говорящих неправду (1909 год), предположили, что это происходит из-за того, что родители недостаточно ясно объясняют им, что такое ложь. Родители подчеркивают, что дети должны говорить правду, не объясняя, что сказать что-то, не соответствующее действительности, — это не ложь, если ты не знаешь, что это неправильно. Другие исследования наводят на мысль о том, что это, возможно, связано с процессом формирования языковых умений и навыков.

Однако важно, что четырехлетние малыши и даже дети помладше уже точно знают, что пытаться кого-то обмануть — это плохо. Такие маленькие дети осуждают ложь гораздо больше, чем дети старшего возраста или взрослые. По словам одного исследователя, маленькие дети «фанатично преданны правде» [7]. Совершенно очевидно, что дети младшего возраста относятся к обману более нетерпимо, чем дети старшего возраста. Например, 92 % пятилетних детей высказали мнение, что врать — это плохо. У одиннадцатилетних эта цифра сократилась до 28 %. При этом 75 % пятилетних детей сообщили, что они никогда не врали, но никто из одиннадцатилетних опрошенных не сделал подобного заявления [8].

Доктора Кандида Петерсон, Джеймс Петерсон и Диана Ситу, получившие эти сведения, также спросили детей: всякая ли ложь — это плохо? Представители всех возрастных групп (от 5 до 11 лет) сказали, что лгать, чтобы избежать наказания (например, не признаться, что это ты пролил чернила на покрывало), это хуже, чем белая ложь (например, сказать другому ребенку, что тебе нравится его стрижка, хотя это не так). Альтруистическая ложь (не сказать хулигану, где прячется ребенок, которого он хочет побить, хотя ты знаешь это) не вызвала осуждения в большинстве возрастных групп. Пятилетние дали этому виду лжи худшую оценку, чем дети постарше, но даже они сочли, что эта ложь не так плоха, как та, которая нужна, чтобы избежать наказания.

Исследователи также расспросили детей о том, что происходит, если кто-то врет. Дети от 5 до 9 лет чаще всего упоминали о наказании. В этом юном возрасте именно наказание заставляет удерживаться от проступков. Менее трети одиннадцатилетних говорили о наказании, в то время как половина из них заметила, что ложь подрывает доверие, о чем упомянули лишь несколько детей помладше.

Мари Васек получила похожие результаты во время опроса мальчиков и девочек от 6 до 12 лет [9]. Она читала детям такие истории.