– Это уж на твое усмотрение, – пожал я плечами. – Так что, договор заключен?

– Условия приняты, – выплюнула Кера. – А теперь отдай мне свою кровь, мне нужно больше сил.

Я не глядя протянул руку назад, и Рубио молча вложил в нее нож. Боль обожгла ладонь, кровь хлынула на пол. «Тебе, Кера», – пробормотал я, и хотел привычно выплеснуть кровь, но богиня метнулась ближе и припала к ладони. Прикосновения я не почувствовал, но кровь исчезла, а по телу богини пробежала дрожь удовольствия.

– Теперь сделай ей надрезы на лбу, на груди, и на лобке. Неглубокие, – усмехнулась собеседница. – Мы же не хотим повредить моей будущей подруге!

Я хотел попросить Рубио, но Кера будто почувствовала мое желание.

– Нет! Ты сам должен это сделать! Он может держать, – чуть спокойнее уточнила она, и добавила. – Её жизнь принадлежит тебе. Ты убил того, кто владел ей раньше. Чужими руками, но без тебя они были бы живы.

Процедура выглядела мерзко. И ощущения были мерзкие. Как только мы приблизились, девушка заскулила еще сильнее, а стоило прикоснуться, она вновь впала в истерику. Увидь кто-нибудь посторонний, нас бы приняли за мерзких насильников, и именно таковым я себя ощущал. Но в конце концов, дело было сделано. Кера, которая всю дорогу подгоняла и другими способами демонстрировала нетерпение, склонилась над девушкой, неожиданно нежно улыбнувшись.

– Теперь заставь ее глотнуть своей крови пригласи меня.

Не уверен, что девушка именно глотнула кровь из разрезанной ладони. Больше получилось размазать ей по лицу. Чувствуя себя донельзя глупо, я произнес:

– Кера, я приглашаю тебя разделить это тело с ее хозяйкой. Будь ей доброй подругой.

Богиня страстно прильнула к девушке, и исчезла. А бывшая пленница вдруг выдохнула, расслабилась, и, кажется, даже заснула.

Мы, наконец, смогли продолжить путь. После перевязки мне стало чуть полегче – по крайней мере, каждое движение уже не приносило такой мучительной боли. Однако самостоятельно передвигаться я все еще не мог – только с помощью Рубио, который был непривычно молчалив.

Тела нашли в овраге, совсем недалеко, на территории лагеря. Мануэль думал обойти площадку с мощными прожекторами – они до сих пор были включены, однако я отказался. Хотелось узнать, как именно умерли мои родители. Очищаемых укладывали прямо на толстое стекло прожектора, и приковывали цепями. Процедура очищения проходила без перерывов – даже сейчас на каждом из десяти светильников лежало по одному телу. Лицом вниз. Мы подошли ближе, хотя стоять рядом с бьющим в небо потоком света было тяжело и неприятно. Вдруг Рубио вскрикнул, и метнулся к одному из фонарей. Я едва удержался на ногах, лишившись поддержки, и заковылял следом. Один из очищаемых еще был жив. К тому моменту, как я приблизился, старик уже справился с застежками цепей с аккуратно стащил несчастного на землю. Картина вызывала ужас. От лица человека почти ничего не осталось, оно представляло собой открытую рану. Волосы тоже давно рассыпались в пыль. Невозможно было даже определить, какого пола жертва. Несчастный беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах выдавить ни звука.