Таким и запомнился мне этот вечер. С тех пор, когда мне случалось воображать семейное счастье, мне вспоминалась именно эта картина – плотно занавешенные шторами окна, комната, освещенная только пламенем из камина, теплые пироги и бесконечная болтовня, вроде бы бессмысленная, но очень важная.

Утром я в прекрасном настроении отправился в мастерскую доминуса Лонги. Рабочий день мой начинался с семи утра, но я все равно успел сбегать на рынок и купить самого необходимого, чтобы родителям не пришлось ждать еще целый день моего возвращения. Вчерашний дождь уже закончился, мокрые улицы радовали глаз своим чистым, умытым видом. Предстоящая профилактическая выволочка от доминуса Лонги меня ничуть не пугала. В конце концов, не такой уж он и дурной человек. Старый брюзга и скряга, конечно, но ведь мастер при этом отличный, и то, что он позволяет работать у него в мастерской – большая удача и большой риск для самого доминуса Лонги. Если жандармы узнают, что неблагонадежный работает в оружейной мастерской, одним штрафом старик не отделается.

Я уже предвкушал, как окажусь в мастерской (и, грешным делом, надеялся, что доминус Лонги и сегодня скажется больным), замечтался, представляя, что сегодня мне тоже может повезти, и не сразу обратил внимания на резкую трель свистка. Только окрик, который последовал за ней, заставил меня остановиться и вернуться к реальности.

– А ну стой! Имя и адрес! Документы!

– Диего Ортес, улица Кожевников, семнадцать, комната 6, личный номер 32566, манн отсутствует – привычно продемонстрировав пустые руки, ответил я, после чего поспешно достал из кармана замызганную бумагу с печатью – паспорт неблагонадежного гражданина. Заминка была чревата – могли и дубинкой по почкам пройтись, для ускорения. Спрашивать, почему меня остановили, тоже не стал. Жандармы не любят отвечать на вопросы.

– Почему не находишься в месте постоянного проживания? – поинтересовался жандарм, разглядывая бумагу. Фотографии в ней не было, слишком дорогое удовольствие, чтобы тратить дорогостоящие пока реагенты на неблагонадежного, но словесное описание было достаточно подробным.

– Направляюсь в аптеку, чтобы приобрести заживляющую мазь, квирит17 сержант, – четко отрапортовал я, и, не дожидаясь наводящего вопроса, пояснил: – Отец недавно сломал руку, лечится. – Сообщать о том, что подрабатываю в оружейной мастерской, по понятным причинам, не стал. Мало того, что работа там запрещена, так мне еще и восемнадцать исполняется только через месяц. Пока я вообще не имею права работать, как не достигший совершеннолетия. Детский труд в нашем замечательном государстве запрещен. Помирать от голода – сколько угодно, а вот работать – ни-ни.

– Следуй за нами, – скомандовал сержант, отвлекшись на секунду, чтобы пометить что-то в блокноте. – Родители находятся в месте постоянного проживания? – после чего все трое повернулись и, не глядя, следую ли я за ними, направились куда-то в сторону восточной окраины.

– Да, квирит сержант, – ответил я. Удержаться от вопроса было сложно, потому что ситуация была совсем нетипична. Проверка документов – дело довольно обыденное, но как правило после нее жандармы теряют интерес к проверяемому. Куда же меня ведут? И зачем он спрашивал, где родители?