Сам я не сказал. К чему? Лийку втягивать, нервы трепать. Просто приехал навестить, рыбу-фиш покушать, разделить одиночество соломенной вдовы, дитенком поинтересоваться… (Разумеется, и ей и мне ясно-понятно: не за тем я приехал. Но теперь-то хоть вид сделаем. Обоюдно). К слову, о дитенке! Просквозит ведь Барабашку в коридоре. Пусть уж входит, а, Лий?!
– Входи. Входи уж!
Барабашка только того и ждал. Рожица хи-итрая, как бы виноватая.
– Босиком! – указала Лийка на страшный Барабашкин грех. Дай Бог, последний грех.
Барабашка уже встретился со мной взглядом и взял в сообщники: что женщины понимают! Принял стойку киба-дачи. Мол, нам ли, каратистам, бояться простуды голых пяток! Не так ли, анкл-Саша?
– Ha-день тап-ки! – скомандовала Лийка тоном матери, выпустившей бразды управления, но сохраняющей видимость верховенства.
«Уважь мать!» – показал я Барабашке лицом. И он ускакал за тапками. Мужской авторитет – это авторитет, тем более – анкл-Саша, папин друг. Да-а-а, папин друг, папин друг… А Лийка очень похорошела, надо отдать должное. Саломея! Или Эсфирь? Короче, библейская красавица. Не помню, кто там кто.
– … – Лийка души не чает в Барабашке. Защитник растет, каратист!
– Успехи?
– … – Лийка гордо подтвердила: успехи. И громко пожаловалась (не столько мне, сколько для Барабашкиного слуха): – Ненормальный! Меня перегнал, а в голове… Мы черепаху привезли с собой. На Гавайях отдыхали, там поймали. Она у нас жила-жила, а потом исчезла. Уползла куда-то. Может быть, совсем. Из дому. И ее счастье! Этот балбес признался: он ее собирался на черепашку-ниндзя тренировать! Саша, ты представляешь?! Босиком!!! – отчаялась Лийка.
Ну, босиком. Барабашка вернулся без тапок, само собой.
– А я не нашел! Я и без них! – упрямство подрастающего не мальчика, но мужа. – Я хочу есть!
– … -Лийка продемонстрировала полную капитуляцию: ешь. Ох, забаловала она Барабашку.
Он вскарабкался к столу, потянул руки к рыбе-фиш.
– На ночь не едят! – пустил я в ход мужской авторитет, демонстрируя: конечно, Барабашка, я с тобой заодно, однако я и с мамой заодно. – Настоящие бойцы не едят.
– А что мне делать?! – проявил упрямый характер (или характерное упрямство – возрастное) черепаший сенсей. – Я спать расхотел!
– Займись поисками тапок, например.
– Или на компьютере поиграй! – ядовито присовокупила Лийка. – Нет желания?
– М-мым-м! – обиделся Барабашка. Сами сказали: входи, а сами… Сговорились!
Ребенок и есть ребенок, даже если уже увлекается порнушными компьютерными играми. А я, кстати, и не подумал о ребенке. Надо было ему что-нибудь привезти. Хотя бы символически. Что можно привезти в подарок восьмилетнему сыну Лийки Ваарзагер, обосновавшейся в Нью-Кеннане, работающей на компанию Уильяма Гейтса, цена которому шесть миллиардов?! Только символически… Черт! Не подумал. Матрешку ту же из русско-сувенирного киоска в Бас-Стейшн. Черт! И в карманах пусто. Не успел поднакопить необходимой мелочевки, из которой всегда выберешь нечто ценное – ценное для ребенка тем, что оно, нечто, ВЗРОСЛОЕ. Ну там… авторучку, зажигалку, брелок. О! Брелок! Ключики мне, надеюсь, все же пригодятся, а вот брелок… Не дарить же, в самом-то деле, Барабашке «томас»…