Ему нужно было как можно скорее занимать полученные территории, чтобы потом их не отобрали. А как это можно сделать? Обычных людей в те края не отправишь. Тревожные очень. Остаются только казаки. Тем более, что к 1890 году сформировалась и нарастала критическая масса так сказать «тыловых» казаков, которые жили уже давно не на границе. Льготами же пользовались обширными, наравне с прочими. А это потенциальная точка напряжения и проблема.

Император начал слет со здравицы казакам. Он долго говорил о том, что они стояли на защите мирной жизни русских людей от всякого рода набегов. Оставив за скобками, что долгое время сами эти набеги и организовывали. Но не суть. Здравица есть здравица. И оговорки в ней излишни.

А потом поднял вопрос о реструктуризации льгот и привилегий казачества. Само собой в сторону увеличения. Но при условии обязательной пограничной жизни. То есть, поселения не далее ста пятидесяти километров от границы и только на критически важных, опасных направлениях. Среди которых он отдельно выделил Гвиану, Джибути и Новую Каледонию.

Простым людям эти места не заселить. Хлипки! Только для вас эта задача под силу! Вещал он с трибуны.

Но именно туда он никого не загонял, оставляя возможность дальнейшего заселения Кавказа, Средней Азии и Дальнего Востока. Однако тем, кто добровольно поедет в эти три «райских местечка» Император обещал освобождение от всех налогов и сборов на двадцать пять лет, плюс гарантировал выдавать подъемные. В том числе и имуществом.

В стандартный пакет «на лицо» включалось: два револьвера S&W той же модели, что и у лейб-конвоя, и три lever-action «стволов»: винтовка, карабин под револьверный патрон и дробовик. Само собой, с большим запасом патронов. Плюс запас продовольствия, полсотни рублей серебром и доставка до места жизни за счет монарха, вместе со скарбом, семьей и живностью.

Конечно, остальные казаки тоже получали «подъемные» бонуса при переселении. Но далеко не такие серьезные и значимые. Одни налоги чего стоили? Казаки и так не платили налогов, но от земледелия на войсковой земле. А тут полное освобождение для всякой деятельности, главное, чтобы на территории новых земель. Ремесла там, винокурения и так далее.

Он не поднимал вопрос на голосование. Он просто оповестил собравшихся о новых условиях игры и готовности казны, бухнуть на казаков массу денег и иных ресурсов. Кто и куда поедет личное дело казачьих кругов. Также он никак не ограничивал контингент по дате приема. Любой желающий, если мог убедить круг его принять в казаки, вполне мог получить подъемные и отправиться на фронтир за новой жизнью. Это, правда, прозвучало не открытым текстом. Однако уже через несколько дней всплыло в газетах. Догадаться-то несложно.

Не всем в казачестве это пришлось по душе, особенно в войске Донском и прочих «тыловых деноминациях». Но таковых было меньшинство. Основная масса оживилась. Да и желающие записаться в казаки начали выстраиваться в очередь

1891 год, 14 января. Санкт-Петербург

Очередное заседание Военного министерства подходило к концу. Император скучал. Дело сдвинулось с мертвой точки и его участие в рутине уже более не требовалось. Поэтому он присутствовал здесь просто для вида, как некий негласный стимул. А дела творились интересные.