Что же это было? Последнее, что я помнил. — Гертруда утешает плачущую Уту, а Эльза вручает мне на прощание кружку с квасом. Разумеется, отказаться я не мог. Выпил, вскочил в седло. Минут через десять, когда выехал из ворот, стало клонить в сон. А вот что было дальше, за воротами? Напрочь не помню.

Значит, Эльза дала мне квас, куда было что-то подсыпано. М-да… Сто раз говорил себе, что доверять нельзя никому, кроме лошадей… Женщины, как правило, предают. Причем по такому поводу, который понятен лишь им самим.

— Хотите знать, почему вы оказались в каземате? — сладенько поинтересовался старый хрыч.

— Тысяча талеров — большая сумма, — криво улыбнулся я.

— В ваших сумках нашлось семьсот талеров, — педантично уточнил Лабстерман. — Но это не считая оружия и доспехов. А это — еще столько же. Я не барышник, коня оценить затрудняюсь. Но думаю, гнедой стоит не меньше пятидесяти талеров. А то и все сто. Условно можно оценить все в две тысячи. Согласитесь, Артакс, город переживает нелегкие времена. Ваши деньги нам пригодятся. Хотя бы заплатить за восстановление башни, вывоз трупов, работу могильщиков. Хватит и на замену разбитых стекол!

— Видимо, было тяжело меня притащить?

— Ничего, мои люди справились, — хмыкнул бургомистр. — Хуже, что пришлось вас караулить всю ночь. Ждали, что вы поедете вечером, а вы соизволили отъехать с утра. Правда, пришлось положить вас в телегу и закидать соломой, чтобы никто не видел, а потом выгрузить с черного хода ратуши.

— Рад за вас, — саркастически бросил я.

— Кстати, — вдруг заинтересовался он. — А почему вы не кричите, что я мерзавец и предатель?

— Зачем? — криво усмехнулся я, пытаясь пожать плечами. — Кто тут меня услышит? А вы это и сами знаете. Но дело-то ведь не только в деньгах… Правильно?

— Да, — усмехнулся бургомистр. — Две тысячи триста талеров — крупная сумма, но не настолько, чтобы город рисковал репутацией.

— Кто бы мог подумать, что первый бургомистр хотел сдать вверенный ему город герцогу. А теперь вы мне просто мстите.

— Умный наемник. Догадался… — удовлетворенно хмыкнул Лабстерман. — А как, если не секрет? Голубятня?

— В том числе, — кивнул я. — Когда размышляешь о предательстве, то в первую очередь думаешь о посланиях, переписке с врагами и прочем.

— Впрочем, я так и предполагал… И вы, конечно же, допросили ее хозяина, а потом бросили тело в костер? Только что он мог рассказать? Голуби летели не в замок, а в другое место.

Я не стал объяснять, что голубятню подожгли просто так, на всякий случай. И тело никто не бросал в костер. Кто знал, что хозяин побежит спасать птиц?

— Было еще кое-что, — признался я. — Вы слишком поспешно убили своего зятя. Конечно, он был редкостным болваном, раз отдал окровавленную одежду городской прачке. Но и вы сплоховали…

— В чем? — недоверчиво переспросил бургомистр.

— Вы сказали, что были вынуждены убить своего зятя, потому что он бросился на вас. Мол, слуга удержал его, а вы пырнули.

— И что? — нахмурился Лабстерман. — Что-то не так?

— Только то, что ваш зять был убит часа за два до того, как мы пришли в дом.