Володя ошибся. Высоко в небе послышался заунывный вой моторов.

По случаю войны в городе соблюдали светомаскировку, и темень была полнейшая. Но с высоты было хорошо видно море, оно блестело, берег, контуры города и завода.

Завыли-засвистели первые бомбы — они и в самом деле легли в районе судостроительного завода. Раздалось несколько взрывов.

Только потом вспыхнул луч зенитного прожектора и стали стрелять зенитки — до начала бомбежки они не хотели демаскировать себя.

Громыхнуло еще несколько взрывов.

Потом все стихло. Смолк звук моторов, немцы улетели. Так далеко в тыл они залетали редко, с дальними бомбардировщиками у гитлеровцев было туго. Они, конечно, были, но их было мало. Гитлер не рассчитывал на долгую войну, уделяя все внимание фронтовой авиации — штурмовикам, истребителям, бомбардировщикам ближнего действия вроде «Юнкерса-88» или «Хейнкеля-111».

Катя и Володя стояли у окна. Далеко, в районе порта, показались проблески огня.

— Вроде горит что-то.

— Без нас есть кому тушить.

Володе не хотелось из тепла, из постели, от женщины бежать в порт.

Утром, после любовных утех, они наскоро выпили чаю с черным хлебом и разбежались: Катя в магазин, а Володя — прямиком в порт.

В порту была суматоха, ощущался запах гари и дыма.

Володя сразу кинулся к судну и почти тут же столкнулся с капитаном.

— Здравствуй, Александр. Слышал уже, что бомбили?

— Весь город видел и слышал. Судно не пострадало?

— Наше не пострадало, а вот на заводе пожар был. Правда, потушили быстро. Транспорт один пострадал сильно и подлодка, есть жертвы.

Услышав про подлодку, Володя изменился в лице, сердце екнуло. Ведь он был подводником до мозга костей, любил он лодки, это было его призванием, как у других людей летать, лечить, петь.

— Федор Савельевич, можно на подлодку поглядеть?

— Не насмотрелся еще? Едва не в каждом выходе встречаемся. Ладно, иди уж, все равно ремонт до вечера не закончится, а то и дольше.

И Владимир отправился к заводскому причалу. По пути увидел один полуразрушенный цех, где рабочие уже разбирали завалы.

У причальной стенки стояла подводная лодка.

Внешне повреждения на «малютке» были невелики. Рубка посечена осколками, вмятина на ней изрядная. Володя присмотрелся — да, и антенна сорвана.

Мимо прошел краснофлотец.

— Эй, земляк, что случилось?

— А сам не видишь? — хмуро бросил матрос.

— Да ведь это ерунда — пробоины на рубке. Лишь бы прочный корпус не пострадал.

— Ты заводской, что ли?

— Нет, матрос с «Софьи Перовской».

— Повреждения у нас на лодке и в самом деле невелики, только четырех подводников сегодня хоронить будем.

— Как же так?

— Осколками на пирсе. Лодка бункеровалась, да заводские дизель регулировали. Бомба рядом взорвалась.

— Да, беда. А как командира вашего найти?

— Он сам сюда идет, — матрос показал на мужчину средних лет в кожаном реглане.

Владимир подошел к нему:

— Здравствуйте! Примите мои самые искренние соболезнования…

— Принимаю.

Командир лодки сунул в рот папиросу, прикурил.

— Ты заводской? — спросил он.

— Нет, рулевой с «Софьи Перовской».

— Что хотел? У меня времени мало.

— На лодке служить! — выдохнул Владимир.