Торпедисты в носовом отсеке перезаряжали торпедные аппараты торпедами из отсека. Наши подводники применяли торпеды нескольких калибров. На «эске» были торпеды 533 миллиметра весом в 1615 килограммов, из которых 300 килограммов приходились на боевую часть. При скорости 44,5 узла они имели дальность хода 4000 метров. Сами торпедные аппараты с 1942 года оснащались приборами для беспузырной стрельбы. Ведь при выходе торпеды из трубы торпедного аппарата вырывался воздушный пузырь, сильно демаскировавший подводную лодку. На «эсках» были четыре носовых торпедных аппарата и два кормовых, представлявших главную ударную силу лодки.

Акустики периодически докладывали о появлении на поверхности кораблей, но все они были быстроходными и малого тоннажа. Владимир же поджидал цель покрупнее, чтобы удар был более чувствительным.

В полдень акустики доложили, что слышат винты крупного транспорта. Владимир отдал приказ всплыть на перископную глубину.

Когда лодка поднялась на 12-метровую глубину, Владимир поднял перископ и почти сразу обнаружил крупный транспорт. Это был рудовоз под шведским флагом. Вот он, лакомый кусок!

В это время акустики доложили, что слышат неподалеку подозрительный всплеск. Так бывает, когда бросают глубинные бомбы. Сначала всплеск от удара бомбы о воду, а через несколько секунд, когда бомба опустится на заданную глубину, следует взрыв.

И точно! Слева по курсу, в полукабельтове, раздался взрыв. В перископ был виден поднявшийся столб воды.

— Срочное погружение! — скомандовал Владимир — он успел перед погружением посмотреть в зенитный перископ. Над морем кружила немецкая летающая лодка, гидросамолет Хейнкель-115, двухмоторный морской разведчик и торпедоносец. До погружения лодки он успел сбросить две бомбы — впрочем, не очень точно, в стороне от лодки. Но сам факт его появления не сулил ничего хорошего. Летчики наверняка сообщили координаты русской подлодки, и вскоре сюда подойдут тральщики. К тому же самолет, если лодка будет идти неглубоко, может ее сверху видеть и наводить надводные суда.

Лодка опустилась на максимально возможную в этих местах глубину — 60 метров.

— Курс — сорок градусов! — скомандовал Владимир. Он решил вести лодку к финскому берегу, навстречу врагу. Если на финских судах получен сигнал, то сейчас тральщики, торпедные катера, морские охотники, обладающие хорошей скоростью, на всех парах несутся к месту обнаружения лодки. Но работающие на высоких оборотах двигатели не позволят вражеским акустикам услышать и обнаружить лодку.

Расчет оказался точным. Акустики доложили, что прошли три быстроходных судна: скорость судов определялась по изменению пеленга, а класс — по шуму винтов. На торговых, крупнотоннажных судах винты большого диаметра, низкооборотные и звук издают тоже низкий. Военные суда обладают большей скоростью, и звук работы их винтов высокий. Опытный «слухач» может безошибочно определить курс, тип и скорость судна. Для капитана это уши, а для капитана подлодки — еще и глаза. Потом до них донеслись отдаленные взрывы глубинных бомб, но лодка уже успела уйти из района, где была обнаружена гидросамолетом.