Учитель ответил:

— Не знаю.

И, указывая на свою ладонь, сказал:

— Тому, кто знает ее сущность, легко управлять Поднебесной.[35]

[Кун-цзы] приносил жертвы предкам так, словно они были живые; приносил жертвы духам так, словно они были перед ним.

Учитель сказал:

— Если я не участвую в жертвоприношении, то я словно не приношу жертв.

Ван Сунь-пзя спросил:

— Что означают слова: «Лучше выразить почтение духу очага, чем духу внутренних покоев»?

Учитель ответил:

— Не так! Тот, кто нанес обиду небу, не может обращаться к нему с просьбами.[36]

Учитель сказал:

— [Установления династии] Чжоу основываются [на установлениях] двух династий. О, как они богаты и совершенны! Я следую им.[37]

Учитель, войдя в великий храм, спрашивал обо всем, [что видел].

Кто-то сказал:

— Разве сын человека из Цзоу знает ритуал? Войдя в храм, он спрашивает обо всем, [что видит].

Услышав это, учитель сказал:

— Это и есть ритуал.[38]

Учитель сказал:

— Стрела не обязательно пронзает мишень, ибо силы людей не одинаковы[39]. Это древнее правило.

Цзы-гун хотел положить конец обычаю принесения в жертву барана в первый день месяца.

Учитель сказал:

— Сы! Ты заботишься о баране, а я забочусь о ритуале.[40]

Учитель сказал:

— Когда, служа государю, соблюдаешь ритуал, люди считают это угодничеством.

Дин-гун[41] спросил:

— Каким образом государь использует чиновников, а чиновники служат государю?

Учитель ответил:

— Государь использует чиновников, следуя ритуалу, а чиновники служат государю, основываясь на преданности.

Учитель сказал:

— [Песнь] «Встреча невесты»,[42] будучи радостной, не непристойна, будучи печальной, не ранит.

Ай-гун спросил Цзай Во [о деревьях, которые сажают у] алтаря.[43]

Цзай Во ответил:

— [При династии] Ся сажали сосны, [при династии] Инь — кипарисы, [при династии] Чжоу — каштаны, и [все для того], чтобы заставить народ бояться.

Учитель, услышав это, сказал:

— Не следует говорить о том, что уже совершено. Не следует противиться тому, что уже делается. Не следует порицать за то, что уже упущено.[44]

Учитель сказал:

— Гуань Чжун[45] не обладал большими способностями.

Кто-то спросил:

— Гуань Чжун был бережлив?

Учитель сказал:

— У Гуань Чжуна было три жены. Слуг у него было много. Из чего же можно заключить, что он был бережлив?

Тот снова спросил:

— В таком случае, знал ли Гуань Чжун ритуал?

Учитель ответил:

— Ставить [в воротах] деревянную ширму мог только государь, но Гуань Чжун также поставил [у себя в воротах] деревянную ширму[46]. Только государи во время встречи ставят чаши для вина на земляную горку, но Гуань Чжун у себя также завел такую горку. Если Гуань Чжун знал ритуал, то кто его не знал?

Учитель говорил лускому «старшему наставнику» (тайши) о музыке так:

— Музыка — ее можно знать! Когда начинают играть, то как бы слитно. Когда дают музыке свободу, то она как бы едина и проста, как бы светла, как бы тягуча. И таким порядком заканчивают.

Начальник пограничной службы в И, желая встретиться [с Учителем], сказал:

— Когда сюда прибывали благородные мужи, я встречался с каждым.

Ученики попросили [Учителя] принять его.