Он немного посидел, разглядывая аллеи и ровные живые изгороди, изгибы посыпанных песком дорожек, мощеные камнем подъездные дороги и едва заметные камеры слежения. Между домами росли высокие деревья, их ветви простирались над крышами, и он заметил яркие краски в саду Слейтера, красные ягоды и желтые бутоны, статую греческого бога сразу за оградой. Он был словно в одном из голливудских кварталов, населенных продюсерами и режиссерами, он видел это по телеку, Терри задумался о том, как тяжело ему дался его собственный дом, размеры невеликой выручки зависели от отработанных часов, и то на все эти деньги можно было купить разве что один из многих здешних гаражей. Его не задевало это, но в то же время он не мог понять, каким образом людям удается так разбогатеть. Он слышал о плюсах, которые дает Сити, но не мог на них взглянуть. Он ощущал одиночество, просто сидя здесь, и не мог понять, как можно жить счастливо, отгородившись от мирами предполагал, что со временем к этому просто привыкаешь. Для себя он устроил все лучшим образом, но это был другой уровень, здесь же смешались мошеннические операции по выплатам и инвестиции доверительной собственности, богатые наследники вместе с налогонеплательщиками, наркобарыгами и настоящими жуликами. Это был другой образ мысли.

Пэт подошел к нему в пабе, кажется, в «Глоубе» или «Лорде Нельсоне», хотя это мог быть «Гриффин» или «Бихайв Тэп», этот мужчина стоял перед ним и улыбался, а потом опустился на стул и предложил играть на деньги. Терри рассмеялся, но Эйприл попросила послушать, она сказала, возможно, это шанс, который не стоит упускать. Она была права, как всегда. В его памяти все смешалось, но в основном, он играл в Брентфорде, Илинге и Эктоне, однажды или дважды в Хауслау, в Гринфорде он играл против одноглазого китайца, в другой раз они поехали в Северный Лондон, в Кентиш Таун, и там случилась потасовка, он рассмеялся, совсем забыл об этом, хотя они в этой драке и не участвовали. Он был молод, и Пэт присматривал за ним, не давал ему слоняться без дела, когда он заканчивал партию, пока он не стал немного постарше. Он также много играл в Хейсе. Один раз — в Ричмонде с барабанщиком из Eel Pie Island. Ему тогда было семнадцать или восемнадцать.

Матч с МакНейлом должен был вот-вот начаться, Терри видел, как они подъехали на машине Пэта, с Джоном и еще одним типом, задирой в дубленке, вошли в клуб, а парень в своем скинхедском облачении затерялся среди шелухи хулиганской эпохи, с кием в сумке, и он был удивлен тому, как много людей шатается здесь, как режут глаз цвета игровых автоматов, Пэт и Джон жали руки МакНейлу и его другу, который вел его дела, круглолицему типу в стильном пальто. К его чести, МакНейл не смотрел на Терри свысока из-за его возраста, а подошел и поболтал с ним, сказал, что слышал, будто Терри — хороший игрок, он не причинил Терри неудобства или, казалось, не придал значения его возрасту. Оглядываясь назад, он понимал, что МакНейлу было трудно проиграть юнцу. И поражение его было полным. Поначалу было трудно, но мозг Терри включился, а игра с профи означала, что он тоже сделал шаг вперед, повысил уровень и держался на нем, чтобы сделать эту игру. МакНейл подошел и пожал его руку, сказал, что это сработано чисто, что Терри великий игрок, пожелал ему удачи, а затем вернулся к барной стойке. И никаких нехороших ощущений, они продолжали пить еще несколько часов. Терри задался вопросом, как сыграли Пэт и Джон, но это не имело значения, они были хорошими людьми, верными своему слову, и выдали ему сто фунтов. Двадцать он отдал маме, а на остальные открыл счет в жилищно-строительном кооперативе. Сотня фунтов в те дни были хорошими деньгами.