Я бросился через комнату к заветному ящику. На меня по-прежнему никто не обращал внимания и это наверное к лучшему. Уверен они не разделили бы мои намерения.

Открыв небольшую дверцу на щитке я увидел толстый пучок проводов и несколько выключателей.

Недолго думая я щёлкнул первым рубильником, и в следующий миг всюду погас свет. Музыка даже и не думала останавливаться, а по танцполу разнёсся восторженный рёв. Твою…

Я вернул рубильник в исходное положение, за чем последовало включение света и новый рёв, только теперь недовольный. Я оглянулся, и лучше бы я этого не делал. Я сразу встретился с красными и злыми глазами гнорка. Все его косички встали дыбом и извивались. Он что-то орал, но я не стал разбираться, и опустил все остальные рубильники.

Не знаю что произошло, но я вдруг почувствовал удар прошедший через всё тело. Я не сразу понял, что больше не стою, а лечу куда-то. Я очень жёстко приземлился спиной на что-то очень твёрдое и острое. Дальше последовал удар головой и наступила тьма.

— Убил!

Кто это кричит? Ещё и так страшно. Похоже там произошло что-то поистине ужасное, вот только мне совершенно пофигу. Уверен, с этим вполне сможет разобраться кто-то еще.

Еще и этот звон неприятный. Спать мешает.

— Убийца! Убил! — меня кто-то стал трясти за плечи.

Я разлепил глаза, и едва не заорал от ужаса. Надо мной стоял обезумевший гнорк. Его глаза светились кровавой жаждой убийства. Косички на его голове, извивались будто змеи Медузы Горгоны.

В следующий миг, на моей шее сомкнулась жесткая рука.

— Убийца! Убью! Задушу.

Воспоминания появившиеся в моей голове, сразу же отменили в моём теле функцию лени. Напротив, я вдруг стал очень деятельным и работоспособным.

Молоток. Родименький. Всегда со мной.

— На! — хрипло рявкнул я, выбрасывая руку с зажатым в ней инструментом. Эх, жаль положение неудобное. Попал я прямо между глаз безумного диджея. Он отшатнулся, но как мне показалось, стал ещё злее. Я попытался ударить ещё пару раз, но хитрый гнорк отпрыгнул от меня.

— Убил! Тварь! Ночная тварь убийца! — продолжал надрываться псих.

— Ты что орёшь?! Кого убил?! — осипшим голосом заорал я.

— Музыку! Музыку убил!

Твою мать!

— Какую к чертям музыку?! Там пожар! Сейчас всё сгорит к чертям! Нужно людей выводить!

— Ну конечно же пожар, музыка же огонь. Пускай бы всё сгорело. Всё в труху! Но музыка должна была жить! — гнорк встал на колени и обхватил себя руками. По его лицу потекли слёзы. — А на утро, мы бы снова все восстали из пепла как фениксы.

Одна из девушек, что развалившись на диване курила кальян, вдруг поднялась.

— Котик, а что мне так грустно стало? Где чудесная мелодия?

— Да вы что, с ума сошли? — взревел я, кое-как поднявшись на ноги. Там здание горит. Огонь сейчас перекинется на эту часть и все погибнут. Заживо сгорят.

У меня сложилось впечатление, что чем громче я ору, тем меньше меня слышно.

Гнорк продолжал рыдать. А девушка снова улёгшись на диван заявила:

— Вечеринка огонь! Я тоже всегда говорю это котику.

Я подумал что девушка отключилась, но она похоже что-то искала в своей сумке. В следующий миг она поднялась на ноги и подскочила к гнорку: