Явка, на которую я мог прийти в экстренных случаях, находилась на острове Собак. Но вдруг кэбби меня запомнит? И я сказал ему:

– Давай к Канарской верфи.

– А где это? – спросил с удивлением «водитель кобылы». Блин, наверное, ее еще не построили. А что насчет…

– Вест-Индский док, – сказал я.

– Так бы и сказали, сэр.

Мы более получаса ехали по унылым ландшафтам восточного Лондона. Постепенно места становились все более оживленными, и, наконец, мы прибыли к многочисленным пирсам, у одного из которых толпились хорошо одетые люди, а у других слонялись странные личности явно криминальной внешности. Посередине всего этого находилась стоянка, забитая кэбами вроде моего. Я попытался вспомнить здешние тарифы на «такси», но кэбмен меня опередил:

– С вас четыре шиллинга, сэр.

Первая же монета, которую я достал из кошелька, оказалась кроной. Я не помнил, сколько она стоила[58], но извозчик принял ее как должное и почтительно произнес:

– Благодарю вас, сэр, вы очень щедры. Вас подождать? Всего два пенса за каждые четверть часа.

– Да нет, спасибо. Меня встретят, – улыбнулся я.

– Тогда всего хорошего! – И он встал в длинную очередь «бомбил» на стоянке.

А я пошел вдоль реки на юг. Меня постоянно хватали за рукав то вульгарно размалеванные женщины средних лет, то какие-то хмыри, предлагавшие показать мне «лучший паб в Лондоне, вон на той улице». Один раз какой-то шибздик попытался залезть ко мне в карман, но я успел схватить его за руку, тот вырвался и побежал. Желания гнаться за ним у меня не было, тем более именно этот карман был изначально пуст.

Минут через пятнадцать район доков наконец кончился горбатым мостиком, ведущим через небольшой канал. Перейдя через него, я понял, что нахожусь на острове Собак. Дома тут были небольшими и весьма опрятными, народу было мало, и я, подумав, вместо того чтобы начать поиски нужной мне Стебондейл-стрит, достал свой крестик и нажал на небольшой выступ. Теперь меня должны будут найти…

Чего здесь, конечно, не было, так это скамеек – все-таки это был не парк, а жилой район. Булыжная мостовая, тротуары по обеим сторонам дороги (пока мы ехали, дороги были без тротуаров), газовые лампы… Я начал прогуливаться, подумав, что если я остановлюсь где-нибудь, то привлеку к себе внимание.

Вот как та дама, опирающаяся на столб. Ее фигура выглядела на удивление знакомо… Я подошел к ней, и сердце вдруг забилось в груди – я не поверил своему счастью: передо мной, с небольшим чемоданчиком, мокрая и несчастная, стояла девушка моей мечты – Катриона Мак-Грегор.

22 (10) ноября 1854 года.

Соединенное королевство. Лондон.

Катриона Александрина Мак-Грегор, бездомная и нищая

Я в последний раз взглянула на дом двоюродной тети, вздохнула, подхватила чемоданчик и пошла по дороге. В кошельке, лежавшем в ридикюле, принадлежавшем еще моей маме, чуть более двадцати пяти фунтов стерлингов – год или два прожить можно, конечно, но что потом?

Причем сначала надо было покинуть Англию. Конечно, можно было бы попытаться добраться до Ирландии, но корабли туда, как мне рассказала тетя Клэр, более не ходили. Да и неизвестно, как тамошние родственники посмотрят на кузину без денег, без каких-либо перспектив и к тому же попавшую в опалу, пусть безвинно… Ведь мою покойную бабушку там многие недолюбливают – русская, видите ли…