– Сэр, – жизнерадостно ответил один из йоменов, розовощекий здоровяк, – привезли свежего пива с соседней пивоварни. Хотите, мы вам принесем? А вечером доставят хок[55]; он для королевских погребов, но мы получили инструкции занести пару бутылок вашей милости.

– Благодарю вас, – я усмехнулся и хотел было отойти, но вдруг поскользнулся и упал. Йомены подняли меня с извинениями, мол, шел дождь, вы, сэр, поосторожнее… А я увидел то, что хотел увидеть: под корпусом телег было полое пространство, в котором при желании можно было спрятаться.

Со смущенной рожей я конфузливо попросил новую одежду – та, которая была на мне, теперь стала мокрой и грязной. Потом я вернулся в свои «гостевые покои». Кстати, в них было довольно тепло – именно здесь, в Тауэре, на отоплении особо не экономили. Отапливалась моя комната печкой, находившейся с другой стороны стены. Я вспомнил, что в Голландском доме не всегда приносили уголь для камина и в нем было не в пример холоднее.

Вскоре ко мне пришел Альфред, дядя Винстона. Поприветствовав меня, он протянул мне расписку: «Получила 120 фунтов. Катриона Мак-Грегор».

– Вы, надеюсь, узнали почерк вашей знакомой? – спросил Альфред.

– В первый раз его вижу, – признался я честно. – Но я вам верю, сэр Альфред. А как насчет моей свободы?

– Сожалею, сэр Теодор, пока ничего сделать не получилось. Но мы смогли добиться улучшения условий вашего содержания. И надеемся, что рано или поздно вас выпустят. У нас уже готов особняк для вас в Кенсингтоне, вам он, надеюсь, понравится.

– Ну что ж, дорогой сэр Альфред, я вам благодарен. Вот только надеюсь, как мы и договаривались, что и в последующие годы мисс Мак-Грегор будет выплачиваться оговоренное содержание. А пока вот вам пара бумажек с кое-какими набросками. Хотите их обсудить?

На бумажке было несколько имен с пояснением должности каждого – далеко не всех, понятно, и не всегда правильно. Кроме того, там были отмечены интересные черты характера – в основном, понятно, выдуманные. Именно этот список мы с Женей обговорили при подготовке операции. Конечно, я вспомнил не все, но кое-что добавил по своему усмотрению.

Альфред сразу же вцепился в эти листочки и, прочитав, что там было указано, расцвел и попрощался, пообещав обсудить их с Каттлеем, после чего либо он сам либо Каттлей заглянет ко мне еще раз. Перед уходом он, довольно улыбаясь, добавил:

– Полагаю, сэр Теодор, что нам с вами вскоре предстоит долгая и плодотворная работа.

Вчера вечером Викуля неожиданно вернулась – видите ли, ее ненаглядный Альберт задержался в Бате и будет не ранее послезавтра. Я подумал было устроить «лежачую забастовку», но тут же сообразил, что Ее Крючконосость страшна в гневе и непредсказуема. Потому означенная «забастовка» прекратилась, не успев начаться.

А с утра она, лежа на кровати, приняла королевскую позу (хотя королева все еще была не одета, это выглядело далеко не комично) и неожиданно спросила:

– Сэр Теодор, у вас есть какие-нибудь пожелания?

– Ваше величество, я знаю, что сейчас ноябрь, но очень хотелось бы прогуляться по какому-нибудь парку. А то здесь самый настоящий каменный мешок.