Она вскочила и потащила меня к двери.

– Подожди. Вот, возьми камень телепорта. – Я протянул ей камень скрава. – Так ты по желанию сможешь мгновенно оказаться в поместье Овора и вернуться с ветеранами. Расскажешь дядьке, что тут произошло, он даст хороший совет.

Чернушка взяла камень, повертела его в руках:

– Он может меня перенести лишь к Овору?

– Он уже почти разряжен и поэтому его хватит лишь на пару небольших переходов. Не искушай богов, иначе улетишь к демонам, – прижимая ее к себе, отозвался я. – Я до конца не знаю его возможностей, поэтому будь осторожна.

– Все поняла, не беспокойся. – Она счастливо заулыбалась и настойчиво потащила меня из кабинета.

Уже ближе к полуночи уставшая Чернушка, лежа на моей груди, стала вспоминать Рабэ.

– Жалко девушку.

– Какую? – удивился я.

– Рабэ, которая притворилась принцессой. Ей там несладко. Страшно, наверное, быть одной, без помощи…

– Это похитителей надо пожалеть, – засмеялся я. – У нас был подобный случай.

– Какой?

– Да как-то раз украли двое разбойников мальчика и хотели получить за него выкуп от его отца. А мальчик оказался тем еще бандитом, – хохотнул я. – Так им пришлось, чтобы вернуть мальца отцу, еще и доплатить. Малыш так разошелся, что чуть не угробил разбойников. Он такую им жизнь устроил, мама не горюй!

– Надо же, какой смелый мальчик, прямо как ты! – засмеялась Чернушка. – А мама горевала, да?

– Какая мама?

– Мальчика.

– Хм… Да.

– Мальчика вернули, да?

– Да.

– Хорошо, что все хорошо закончилось.

Граница между Великим лесом и Снежными горами

Радж-нур пружинящей, уверенной походкой пересек поляну и скрылся в кустах. Рабэ смотрела ему вслед и улыбалась. Она исчерпала возможности воздействия на эльфара, но кое-чего добилась – вывела из себя несносную хуманку.

Заметив ее улыбку, раздраженная берка не выдержала и спросила:

– Чему радуешься, дура? Придут твои соплеменники и убьют тебя.

– Не убьют, – отмахнулась Рабэ.

– Почему ты так уверена в этом?

– Потому что… – Рабэ демонстративно отвернулась, выдержала хорошо выверенную паузу, которой хватило, чтобы заинтересовать берку, и продолжила нарочито безмятежным тоном: – Если бы хотели убить, то договаривались бы с вами не брать меня живой. Так что я нужна всем, и нужна живой. Для старших домов – как знамя, для молодых домов – как послушное орудие их воли. Я объединю их всех и заключу выгодный для леса договор, в котором отдельным пунктом будет прописана выдача тебя мне.

Улыбка слетела с лица берки. Она, стараясь сохранить независимый безразличный вид, спросила:

– И что ты сделаешь? Убьешь меня?

– Вот еще! Зачем мне тебя убивать? Я посажу тебя в выгребную яму с дерьмом и прикажу приковать. Там ты будешь, чтобы не утонуть, вычерпывать это дерьмо всю жизнь… Ну или если захочешь покончить с собой – утонешь, захлебнувшись в дерьме. – Рабэ зло рассмеялась. – Не правда ли, прекрасная перспектива?

Берка кинула в Рабэ маленький камешек и прошипела:

– Заткнись, тварь, а не то…

– А не то что? Что ты, грязная полукровка, можешь мне сделать? Вылизать сапоги, чтобы снискать мою милость? Пожалуй, я на это соглашусь.