— Пить — можно.

Он медленно выпил пива. Уверен, мозги у него сейчас работали на полную катушку. У меня — тоже.

Если я прав… а я чувствую, что прав, то вокруг меня уже собралось и смыкается кольцо облавы. Вряд ли это те, кто был здесь до меня. А вот недавно подъехал автобус с туристами… я скосил глаза. Да, что-то среди них явный избыток молодых коротко стриженных ребят, беленьких и черненьких вперемежку. И несколько девиц тоже страдают излишней рельефностью бицепсов и плавностью движений. Еще — странновато они одеты для лета. У всех либо пиджаки через руку переброшены, либо плащи. У некоторых спортивные сумки свисают с плеч…

— Тут нет функционалов, — сказал я с облегчением. — Только спецназ. Не успели, да?

— Опомнись, мальчик, — раздраженно сказал старик. — Когда пулеметные очереди превратят тебя в фарш, никакие способности функционала не спасут!

Помедлив, я сказал:

— Счастливо оставаться, Кир Саныч.

— Ну, как знаешь, — также не сразу ответил старик.

Я встал с кружкой в руках. Разумнее всего пойти к стойке, будто мне так захотелось пива, что невмочь дожидаться официанта. А уже оттуда, от дверей ресторана, броситься за угол, перебежать дорогу, нырнуть в лес — и к башне…

Кирилл Александрович одним быстрым движением схватил свою трость. И, не вставая, крутанул ее в руке, обрушивая на меня.

Первым моим желанием было поймать, перехватить палку — и стукнуть вздорного старика в ответ! Но я уклонился. Роняя стул, нелепо взмахнув рукой с тяжелой стеклянной кружкой, успел сдвинуться на те сантиметры, что уберегли мой висок от близкого знакомства с тростью.

Трость ударила в столик — и промяла алюминиевую столешницу, будто пластилиновую.

Во мне что-то плеснуло. Прошло по венам горячей волной. Сердце тяжело ударило — и все длило, длило, длило сокращение. Наступила тишина. Воздух стал упругим и шершавым.

Я вырвал трость из рук старика. Она оказалась не просто увесистой — тяжелой. Стальная, залитая свинцом, не иначе. Привет от Ивана Поддубного.

Мир вокруг застыл. Что-то подобное было и в гостинице «Белая Роза», но не в такой, совсем не в такой степени. Официант Рома, глядя на нас, наливал красный сироп в стакан с газировкой, маленькая девочка, ожидавшая лимонад, подпрыгнула от нетерпения и желания заглянуть за прилавок — да так и повисла в воздухе, медленно парашютируя вниз. Двигался только я.

И Кирилл Александрович.

Я попытался огреть его тростью — безжалостно, с той же невозмутимой четкостью, как бил он. Не получилось — старик уклонился и сам перехватил трость у набалдашника. С неожиданным любопытством я заметил, что наши стремительные, вряд ли фиксируемые со стороны движения никак не отражаются на лицах. Мимическая мускулатура оказалась совершенно не затронутой ускорением, охватившим все тело. И лица наши, несмотря на ярость схватки, оставались доброжелательными и спокойными. Так, наверное, должны драться друг с другом роботы…

Несколько мгновений мы боролись, дергая трость через стол, но силы были равны. Его функция, пусть и полуразрушенная, была слишком близко.

Я понял это первым. И отпустил трость за мгновение до того, как и Кир Санычу пришла в голову та же мысль.