"Эти болваны", конечно, были мы. Отпустили нас к восьми вечера. Я уже и не помышлял о занятиях в институте. Наталья отмылась и переоделась, она присела рядом со мной на скамеечку в сквере.
- Сумасшедший день.
- Устала?
- Как собака.
- Поехали ко мне.
- Нет. Поздно очень. Завтра, наверно, приеду. Не сердись, мне дочке надо приготовить поесть и много дел по хозяйству.
- Хорошо.
- Проводи меня до метро.
Сегодня по сценарию 34 сцена, опять участвую я. Это спецпавильон, где при съемках нет посторонних, как говорит Ираидка, для сексуальных действий. Мы с Натальей сидим на кровати и слушаем наставления Маэстро.
- Ваша задача, молодые люди, показать, как путем сексуальных игр, женщина заставляет своего пажа совершить преступление. Вы мне понравились в прошлый раз, правильно понимаете замыслы сцены, поэтому постарайтесь выложиться, чтобы не снимать такие деликатные сцены несколько раз. Наташа, на тебя ложится основная тяжесть съемки, надо перебороть себя, перебороть синдром голой женщины перед камерой, отдаться со всем пылом. Ты же, Алексей, будь сегодня смелее, может быть чуть-чуть нагловатым. Ты получил женщину, которую хотел, и поэтому согласен на все. Понятно?
- Понятно, - дружно ответили мы.
- Текст не забыли?
- Нет.
- Тогда так. Следующие действия: после разговора между вами, когда Наталья заплачет, ты, Алексей, ее успокаиваешь и потихонечку тянешь на кровать, а там... все оканчивается сговором. Итак, приготовились.
Наталья взволнованная, почти плачет передо мной.
- Тибо, мой друг, тебе могу открыться. Герцог издевался надо мной.
- Сам, герцог?
- Он, негодяй. Он приказал раздеть меня. Его подручные и слуги, со смехом, платье все сорвали и бросили в кровать...
- Мерзавец, как же он посмел?
- А там... Там герцог...
Она зарыдала, да как... настоящими слезами. Я прижал ее к себе и нежно глажу по шее.
- О, госпожа, чем я могу помочь вам?
- Мой друг, взгляни, - оторвалась от меня зареванная Наталья, - какие герцог оставил мне следы.
Она поспешно стягивает верхнюю часть платья, корсет сам развалился и до половины оголил женщину. Ее грудь вся в синяках и подтеках.
- О боже...
Я склоняюсь перед ней и нежно целую все эти синяки.
- А там, - слезы усиленно бегут по щекам моей партнерши, - ты посмотри, что там...
Слетает кринолин, потом кружевные штаны и голая женщина появилась передо мной. Ее бедра и спина в кровоподтеках. Наталья вдруг прижимается ко мне.
- Сними камзол. Возьми меня, я чистоты хочу.
С ее помощью сдергиваю камзол, штаны, скидываю лишние украшения одежды. Тяну женщину к кровати и... заваливаю.
- Будь понежней, сними своею ласкою боль ран моих.
Наталья всхлипывает, потом, закрыв глаза, вся отдается страсти. Я нежно целую ее тело, особенно грудь и бедра, осторожно ложусь и... изображаю акт любви. Все-таки синдром камеры не позволяет мне это сделать в серьез.
Наталья резко распахивает глаза и прижимает меня сильно к себе.
- Постой. Ты мне хотел помочь.
- О, да...
- Убей его.
- Убью...
- Стоп..., - раздается голос Маэстро за спиной, - молодцы, молодые люди. Переснимать не будем. Выключите свет.