— Черт возьми, что с тобой?
— Я… — ответила Праделина, овладев собой. — Я укололась, но это ничего. Ты сказал, мой дорогой, что твоя любовь живет на улице Сен-Дени? Это уже кое-что, но все-таки мало.
— Я скажу тебе еще, что моя прелестница живет недалеко от ворот Сен-Дени, и больше я ничего не скажу.
— Мне ничего больше не нужно, чтобы дать совет, — ответила молодая девушка, стараясь говорить шутливым тоном.
Но человек, более наблюдательный, чем де Плуернель, заметил бы беспокойство, отражавшееся в лице Праделины.
— Хорошо, посмотрим! Что же ты посоветуешь? — спросил он.
Разговор был прерван стуком в дверь.
— Войдите, — произнес граф.
Вошел лакей со смущенным выражением лица и быстро сказал своему господину:
— Ваше сиятельство, его высокопреосвященство…
— Мой дядя! — проговорил удивленный полковник, вставая.
— Да, ваше сиятельство, господин кардинал вернулся сегодня ночью из путешествия и…
— Кардинал! — воскликнула Праделина, прервав лакея с громким смехом, так как она забыла уже свою недавнюю задумчивость. — Кардинал! Это забавно! Кардинала не всегда увидишь в Мабиле или Валентино!
— Оставьте же, моя милая, это глупо! Замолчите!.
Кардинал, о котором только что доложили, не предполагая, без сомнения, застать своего племянника в столь нечестивом обществе, пошел вслед за лакеем.
При виде кардинала де Плуернель подбежал к двери и, обняв его, тихонько оттеснил снова в гостиную, откуда тот вышел. Тогда лакей, хорошо выдрессированный, запер осторожно за своим хозяином дверь будуара, задвинул задвижку, а затем позаботился о том, чтобы выпроводить Праделину из дома.
Глава V
Кардинал Плуернель был высоким, костлявым и сухопарым стариком шестидесяти пяти лет. Тип его лица был тот же, что и у его племянника. Его длинная шея, лысая голова, нос, загнутый крючком, как у хищной птицы, и круглые далеко расставленные глаза с проницательным взором придавали ему сходство с ястребом, несмотря на глубокий ум, светившийся в его чертах. В своей красной кардинальской мантии этот служитель церкви имел, наверное, грозный и внушительный вид; но теперь он явился к своему племяннику в простом черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы.
— Прошу прощения, милый дядюшка, — сказал с улыбкой полковник. — Я не знал, что вы вернулись, и не ждал вас так рано.
Кардинала, по-видимому, нисколько не удивило, что у драгунского полковника могут быть любовницы, и он только отрывисто сказал ему:
— Мне некогда. Поговорим о делах. Я только что вернулся из длинного путешествия по Франции. Мы накануне революции.
— Что вы говорите, дядюшка! — вскричал полковник с недоверием в голосе. — Неужели вы полагаете…
— Я полагаю, что будет революция.
— Но, дядюшка…
— Есть у тебя капиталы, которыми ты мог бы свободно располагать? Если нет, то я могу ссудить тебя.
— Капиталы… зачем?
— Чтобы обратить их в золото, в лондонские бумаги. Так будет удобнее во время путешествия.
— Но какое же путешествие?
— Ты будешь сопровождать меня. Мы выезжаем сегодня вечером.
— Сегодня вечером!
— Или тебе больше по вкусу помогать республике?
— Республике! Какой республике?