Джай живёт рядом, в гостинице, как и Саджал Чандра Дас, или просто Алекс. Цыганёнок Сашка просто обалдел от всего увиденного, твёрдо решил обосноваться в России, что не мешает ему гореть желанием гордо предстать в новом статусе перед роднёй. Правда, он всё больше на судне, не оторвать. Самообразовывается. На причале постоянно девки, приходится гонять их на косогор, где возле Камня Влюблённых — огромной плоской каменной плиты, безжалостно отринутой в сторону трактором с целью открытия жерла обнаруженной подземной шахты, местный молодняк, млея, слушает умопомрачительные гитарные рулады на тарабарском языке.
Мауреры определялись достаточно долго. Сначала поехали было в Берлин, их там встречали, как космонавтов, ещё бы, такого кондитера заполучить! Немцы практичны, что им лишний пароход у пристани. А вот кондитер… Ули вернулся восторженный, но селиться там не захотел.
— Долго добираться, и от моря далеко. А город хорош, на Базель похож, только маленький.
Теперь им строят избу в Кенигсберге, это в Заречье.
Кстати, был вариант устроить свадьбу в Берлине, родство культур, всё-таки. Есть там на Унтер-Ден-Линден, которую немцы уже успели одеть в брусчатку на всем протяжении, первично только вначале лежала, уютное кафе-клуб с названием "U-Bahn", где в огромном подвале сделали второй зал, а спуск оформили в стиле метрополитена, со знаками и объявлениями, даже граффити есть.
Посмотрел Ули на выверенный европейский интерьер, прикинул что-то про себя, и горестно молвил:
— Широты не будет, масштаба… Приучил ты меня, Тео, к русскому размаху, к этой самой… razgulnosty.
Груза тащим много. Судно загрузили плохо.
В смысле, неправильно посылочки распределили, хромает логистика: предназначенное Морскому Посту имущество и припасы оказались ближе к трюмным люкам, теперь шкиперу придётся сначала идти туда, разгружаться, потом возвращаться к причалу Промзоны, и только после этакой петли заниматься основными делами. Но самая первая остановка ещё ближе, у скалы Две Лошади мы высаживаем очередного отшельника в ранге егеря-лесничего, теперь он будет жить там.
Погода звенит.
В устье Сены бликует серебристый клин — остановленная течением полноводной Волги неспешная французская водичка прорывается на оперативный простор. Место каталожное, глубокий залив в форме буквы "З" врезается в ступенчатые скалы, на небольших террасах которых высятся сосны и пихты, два бревенчатых балагана с навесами ждут очередных туристов, под козырьками стоят наготове мангалы, рядом скамейки, столики. Повыше турлагеря в кустистом распадке красуется крепкая изба с длинной трубой, вот там и будет жить смотритель участка. Антенны на крыше нет, она наверху, на высокой скале. Это переправленное сюда здание RV средних размеров, здесь их называют "локалками".
Берегом в бухту не пройдёшь, с обеих сторон пляжик прикрывают высокие обрывы, почти вертикально уходящие в воду, из опыта знаю, что тут самый клёв, только снасть поглубже опускай. Говорят, от избы наверх идёт узкая тропа, которая забирается в дальние ущелья, где и спрятаны лёжки горных баранов — вот бы время выбрать, поохотиться… А где бараны, там и пумы могут быть, поэтому у егеря в друзьях собачка, удивительного вида молодой любопытный пёс, как мне объяснил хозяин, помесь эрдельтерьера с колли. Не могу сказать, насколько такой микс эффективен в сторожевом или охотничьем аспекте, я не собачник, предпочитаю охотиться в одиночку.