– Я выполняю его приказ.

– Да ладно, барон, – Лис перебросил мандолу за спину и поудобнее перехватил посох, – сходим за пропуском. – Удар последовал, когда звуки от этих слов еще висели в воздухе. Гвардеец повалился на пол, едва успев застонать. Еще один его сотоварищ буквально влетел в стену, напоровшись на неотразимый посох моего напарника. А лезвие ниндзято уже хищно мерцало в руке Лиса, составляя славный дуэт мечу барона.

Перу сложно поспеть за мельканием клинков, быстрой сменой атак и защит, за всем этим каскадом ударов и стремительными перемещениями бойцов. Особенно когда речь идет о специалистах, успевающих нанести пять ударов за время, за которое усердный писарь способен довести до конца букву «о». Как передать в словах всю ярость, все напряжение боя?

…И подъехал сэр X к сэру Y, и нанес ему удар славным мечом своим прямо по шлему. И так был силен тот удар, что разрубил и шлем, и хауберт, и вошел в сэра Y по самую грудь. Но тут сэр Z, бывший в родстве с сэром Y, не стерпел такой обиды, и направил он своего коня к сэру X, и ударил его копьем с такой силой, что выбил из седла. Однако заметил это барон N и далее, далее, далее…

Положение нашей группы захвата между тем становилось все опаснее. Зажатые в тесной комнатушке караульной вахты, лишенные маневра, д'Орбиньяк и фон Шамберг вынуждены были начать пятиться под натиском превосходящих числом и мало уступающих умением противников. Пришедшая в себя после неожиданного нападения охрана с яростью, усиленной перевесом в силах, наседала на смельчаков, заставляя их шаг за шагом отступать от вожделенной двери. Конечно, понесенные потери несколько охлаждали пыл гвардейцев, но все же, несмотря на все свое мастерство, барон и менестрель были вынуждены более обороняться, чем нападать.

Как вдруг!.. О, это божественное «вдруг»! О, ты, черно-белый ангел, вечный наш незримый спутник! Вдруг массивная дубовая дверь, запиравшая вход в покои плененного венценосца, рухнула, и в образовавшемся проходе показался сам Ричард. То есть, конечно, Эд, но неотличимо похожий на своего короля. Он был прекрасен до ужаса, или, точнее, наоборот, хотя я не знаю, как это звучит. Глядя на него в эту минуту, я отлично понимал, как один вид этого исполинского воителя мог повергать в паническое бегство целые армии.

Эд подобрал с пола меч одного из гвардейцев и с ревом устремился в атаку. Ситуация на поле боя резко изменилась. Зажатые меж двух огней, даже не огней, а огнедышащих вулканов, гвардейцы судорожно заметались, ища спасения. Одному из них, особо прыткому, удалось выскользнуть в коридор, и он понесся по нему, вопя благим матом: «Дьявол! Дьявол вырвался на волю!»

– Скорее в залу, – закричал Лис. – Сейчас эти ублюдки подымут такой хай, что нам будет мало места на корабле!

– Пора… – прошептал я, начиная карабкаться вверх по лестнице. За моей спиной слышалось могучее дыхание Ричарда. Наконец люк был уже над самой моей головой. Судя по доносившимся до нас звукам, ужин был в самом разгаре.

Я еще раз взглянул на троицу, несущуюся галопом по коридору, приготовился открыть люк и… оторопел. Холодный пот прошиб меня с головы до пят. Это было невероятно, но это было именно так! Видимо, в спешке ни я, ни Инельмо не вспомнили об одном пустяке – как открывается этот люк.