— Хорошо, — согласился комиссар, — отдадим ему вас — нашего молодого друга. Только в любом случае убийца будет охотиться на женщину. Из этого и следует исходить.

— Когда он отправил свое сообщение из Кельна, он как-то его подписал? — поинтересовался Дронго.

— Да, — ответил Даббс. — И довольно необычно — Ангел Боли. Вот так поэтично.

— Неужели он читал Гумилева? — нахмурился Дронго. — Может, он из эмигрантов.

— Я вас не понял, — признался Вирджил Даббс.

— У русского поэта Гумилева есть такое стихотворение. Правда, написал он его очень давно. Девяносто лет назад. И посвятил его женщине.

— Возможно, совпадение, — предположил Даббс.

— А если нет? — вставил Доул. — Нужно будет еще раз проверить.

— Когда мы вылетаем в Италию? — задал последний вопрос Дронго.

— Завтра утром, — ответил Брюлей. — Мы уже заказали билеты и для тебя тоже.

В эту ночь Дронго спал плохо. Способность видеть цветные сны была одной из его особенностей, но самое поразительное заключалось в том, что он почти всегда помнил свои сны. Вот и теперь ему всю ночь снились жертвы маньяка, а их лица неуловимо напоминали Джил. Утром в аэропорту Дронго был мрачнее обычного. Комиссар Брюлей обратил внимание на его состояние.

— Ты плохо спал? — спросил он.

— Я вообще плохо сплю перед полетами, — признался Дронго, — не люблю летать.

— Вот этого я о тебе не знал, — пробормотал комиссар. — В следующий раз попрошу, чтобы тебе заказали билет на поезд.

— Надеюсь, следующего раза не будет, — улыбнулся Дронго.

В салоне самолета его место оказалось рядом с Мишелем Доулом. Англичанин сел в кресло, испытывая явный дискомфорт от того, что не может насладиться своей трубкой. В самолетах почти всех европейских компаний на борту курить запрещено. Дронго попросил у стюардессы стакан водки и томатный сок с лимоном. Доул удивленно приподнял бровь.

— А мне только газированную воду, — попросил он.

Стюардесса выполнила заказ обоих пассажиров. Дронго смешал водку с томатным соком и залпом выпил.

— Вы нервничаете? — поинтересовался Доул.

— Из-за полета, — пояснил Дронго, — не люблю летать.

— В Европе это всегда не так далеко, — напомнил Доул, — легко пережить. Я тоже не особенно люблю самолеты, но зато это самый быстрый способ передвижения из всех, которые доступны нам в начале двадцать первого века.

— Прогресс, — горько заметил Дронго. — Зато в двадцать первом веке появляются такие маньяки, как «стаффордский мясник». Раньше его остановили бы на первой же границе и мы имели бы точную картину всех его перемещений. А сейчас он свободно путешествует по Европе, пользуясь своим статусом. Я все время пытаюсь себе представить, что он чувствует, как выглядит.

— И что-нибудь придумали? — полюбопытствовал Доул.

— Мне почему-то кажется, что он брюнет. В крайнем случае шатен, но никак не блондин.

— Италия, — мгновенно понял Доул.

— Да. И он не должен особо выделяться в толпе. Если бы он имел достаточно яркую внешность, отличающую его от южных итальянцев, то не выбрал бы Италию. И не появлялся бы в южной Франции или в Испании.

— Мы об этом думали. Но среди англичан тоже много людей с темными волосами. Среди европейцев встречаются разные типы. А как вы думаете, почему он прихрамывает? Может, инвалид?