Повсюду царил беспорядок. Там мост, перекинутый через отсутствующий ручей, поднимался среди поросшего маками поля, здесь в середине пруда стоял обелиск, любуясь на свое отражение в воде.

Одно зрелище в особенности привлекло внимание Кэла. На высоком, почти отвесном холме возвышалось дерево, меж ветвей которого плясали разноцветные огоньки. К нему он и направился, не найдя других ориентиров.

Где-то в ночи играла музыка. Барабаны и скрипки, нечто среднее между Штраусом и индейскими плясками. Он слышал шепот в ветвях, видел в роще смутные пробегающие тени. Они сразу же исчезали – то ли от того, что знали, что он Кукушонок, чужой; то ли просто от застенчивости. Он не боялся их, хотя и пришел сюда непрошеным; наоборот, он чувствовал себя настолько своим в этом мире, что почти забыл об остальных – Сюзанне, Аполлине, Джерихо, Нимроде. Им здесь ничего не угрожало. Здесь не было места угрозе, злу, зависти. Кому живущие в этом мире могли завидовать?

В сотне ярдов от холма он застыл в изумлении. Огни, которые он видел прежде, оказались светящимися человекоподобными существами, бескрылыми, но описывающими сложные пируэты в воздухе вокруг дерева.

– Вы, должно быть, Муни?

Тихий голос оторвал его от созерцания летунов. Он повернул голову направо и увидел в тени полуразрушенной арки две темных фигуры и бледно-голубые овалы лиц.

– Да, я Муни. Откуда вы меня знаете?

– Новости здесь доходят быстрее, – ответил голос, кажущийся еще более тихим и невесомым, чем прежде. – Это воздух их передает.

Теперь один из пары вышел на свет. Призрачное свечение холма придало его лицу загадочность, но оно показалось бы странным и в свете дня. Незнакомец был молод, но совершенно лыс; большие, влажные глаза и рот резко выделялись на бледном лице.

– Я Боаз. Добро пожаловать, Муни.

Он потряс руку Кэла, и тут из тени вышел его товарищ.

– Вы видите Амаду? – спросил он.

Кэлу показалось, что этот второй – женщина, но тогда какого пола Боаз, если они похожи как две капли воды?

– Я Ганза, – представилась сестра или подруга Боаза, одетая в такие же темные брюки и свободную куртку. Она тоже была лысой.

Боаз взглянул на холм, где продолжали порхать люди-светляки.

– Это Скала Первого Несчастья, – пояснил он. – Здесь погибли первые жертвы Бича.

Кэл лишь мельком взглянул на холм. Боаз и Ганза интересовали его гораздо больше.

– Куда вы идете? – спросила Ганза.

Кэл пожал плечами.

– Я ничего здесь не знаю.

– Знаете, – возразила она. – И очень хорошо.

Говоря, она то соединяла, то разъединяла пальцы двух рук – во всяком случае, так казалось Кэлу, но, приглядевшись, он увидел, что ее пальцы проходят сквозьладонь Другой руки, игнорируя ее твердость. Это происходило так быстро, что он не был уверен в том, что правильно понял увиденное.

– Как они вам?

Он вопросительно поглядел на нее. Может, ее трюк с пальцами – какая-то проверка? Но она говорила вовсе не о пальцах.

– Амаду. На что они похожи?

Он снова взглянул на скалу.

– На людей.

Она чуть улыбнулась.

– А почему вы спрашиваете?

Она не ответила, продолжая улыбаться, пока не заговорил Боаз.