Закатала рукава своего чёрного платья, заплела волосы в тугую косу, взяла фартук с косынкой и за работу. Уже через двадцать минут забыла, что устала, и даже новые силы откуда-то пришли. Всегда так, почему-то уборка действует лучше успокоительного и восстановительного, хотя делать её никогда не хочется.

Печка сияла чистыми боками и была счастлива. А в доме, где довольная печка и стол ломится. Она как будто услышала мои мысли и мигнула огоньком, мол, давай что-нибудь этакое сделаем. Ну, кто же сможет отказать этой проказнице. Тем более уже есть захотелось.

Быстро замешала самое простое тесто на скисшем молоке. Тут же порубила мясо, лук, морковь — всё немного обжарила, посолила. И пошла ставить пироги с мясом в печь. А эта проказница уже огонь ярче сделала и играла пламенем.

Теперь чтобы привести себя в порядок осталось мало времени. Печка у нас хоть и старенькая, но готовит шустро.

В своей комнате достала самое эффектное чёрное платье в пол. Верх у него был отделан добротным кружевом, а рукава от локтя до кончиков пальцев представляли собой лишь чёрную ажурную паутинку. Платье застегивалось воротничком-стойкой на горле, но ниже был вырез капелькой, до самой груди. А крой был такой, что свободная, правда, не пышная юбка, подчеркивала фигуру. Моя старуха подарила его, со словами, что ведьме нужно хоть одно черное платье, от которого мужчины перестают думать. Якобы надо же как-то с ними, если что, договариваться.

Надевала его в первый раз и, несмотря на то что сидело оно на мне прекрасно, понимала: мужчины при нем будут думать точно так же, как обычно и, примерно, тоже что и при любом другом моём платье.

В целом элегантный наряд вряд ли сможет соперничать с одеждой наших девиц. Если вспомнить ту же госпожу Торкинс, то слава о её декольте, в котором, по словам купцов, видно даже ребра разошлась по всему королевству. А девушки всё чаще стали заказывать полупрозрачные вставки в области декольте и оголять плечи.

Расчесала свои пшеничные волосы, переплела две тонкие эльфийские косички сзади и тряхнула головой. Покрутилась перед зеркалом. Светлые волосы до пояса и черное платье смотрелись хоть и никак у роковой соблазнительницы, но тоже хорошо.

Быстро прожевав кусок пирога, и запив его совсем холодным чаем, отыскала черную корзину. Сложила туда второй целый пирог и взяла самую убойную настойку на лесной малине. Для подкупа злого мага негусто. Но, мне почему-то кажется, что главарь наёмников из наших со старухой рук после бесплатной настойки, вообще, ничего не примет. Так что жест чисто символический.

Накрыла корзину белым накрахмаленным полотенцем и вышла из лавки.

Холод окутал сразу же, даже тёплый плащ и перчатки не смогли защитить от промозглого ветра. Ледяные порывы разогнали людей по домам, а потому улицы были пустыми и казались тусклыми. Обычно в нашем городке до самой ночи купцы и другие гости куда-то ехали, что-то искали или с кем-то встречались. Но сегодня, ни один звук, кроме поскрипывающего на ветру фонаря не разносился над головой.

Вздохнув поглубже и расправив плечи, юркнула на соседнюю улочку. Направилась прямо к трактиру, что стоял при въезде в город. Судя по разговорам, наёмники облюбовали это место с первого дня прибытия и остановились на постой там же. Место, прямо скажем, не предназначено для женских глаз и ушей. Мамочки не подпускали даже близко своих дочерей к этой улице. Говорили, что тут от одного взгляда можно расстаться с невинностью, и барышни, что помоложе, даже верили. А самые рьяные блюстительницы нравственности, убеждали, что приличная девушка упадёт в обморок от сквернословия здешних гостей. Вот тут я бы поспорила. Весь город не раз слышал, как выражается моя старуха, когда идёт гнать кого-то поганой метлой, и уж её богатый жизненный опыт вряд ли переплюнет хоть один мужчина. И ничего, некоторые девицы не то что не падали, а записывали за ней.