Спряталась за краем ограды и перевела дыхание, казалось, каждый шорох мог меня выдать, замерла, стараясь не дышать. На удивление была спокойна, тот, кто рассчитывал быстро поживиться, напугав хрупкую девушку, вряд ли долго будет её искать в такой темноте. Скорее притаится и подождёт более покладистую жертву. Так я себя успокаивала и у меня почти получилось. Но когда рядом раздались осторожные шаги, непроизвольно вздрогнула. Никакого шума, но человек остановился, а в моей голове стремительно пролетела мысль, откуда среди обычных грабителей маг? А рука, почему по ней опять ползёт холод?

Шаги начали удаляться, и вскоре затихли в дали. Перевела дыхание и чуть не застонала, пальцы опять свело. Осторожно выглянула из-за ограды. В такой темноте, когда свет подает только из маленьких окошек, виделись лишь смутные тени, но рядом точно больше никого не было. Пальцы не разжимались и окончательно заледенели. А я решительно шагнула вперёд, надо выйти на центральную улицу, там и люди и свет. Тихо прошла вдоль ограды и завернула за угол.

— Вот и встретились, — хриплый голос у уха пробрал до костей. Мне зажали рот и жестко прижали к телу, так что пошевелиться и закричать я, при всём желании, не могла.

— У неё может быть амулет защиты на шее, надо заблокировать, — второй голос, что доносился издалека, мне был знаком, и от этого стало ещё хуже.

Чужая рука, до того прижимавшая к себе, двинулась к вороту платья. А холод так схватил пальцы, что, кажется, перчатка промерзла изнутри. Как только мужчина нащупал шнурок, я поняла, что на этом моя короткая жизнь может просто остановиться. Об этом подарке мага, я не помнила до этого момента, но теперь изо всех сил напряглась и начала извиваться. Амулет был пока единственной моей защитой. Уже окончательно деревянной рукой постаралась оттолкнуть чужую ладонь от горла и вскрикнула от боли одновременно с мужчиной. Он чуть-чуть отшатнулся, но я успела вывернуться, и, баюкая руку, бросилась к дому госпожи Торкинс. У неё на крыльце горел свет. И была надежда, что помимо хозяйки не спит и старый слуга, у которого имелся заговоренный арбалет. Именно слуга всегда заступался за честь госпожи, и, стоит надеяться, успел научиться, метко стрелять, так как тренировал эту способность несколько раз в неделю.

Не сбавляя скорости, я вбежала в открытую калитку, захлопнула ногой это подобие двери из ажурного железа и подскочила к главному входу.

— Госпожа Торкинс, это Мариша, — кричала я, барабаня в дверь. — Откройте!

Руку, которую так и не отпустил холод, сильнее сжало, а я продолжала колотить в дверь. Сзади скрипнула калитка, не оборачиваясь, поняла, что на меня бросают заклинание. Сжалась и приготовилась умереть, если не с достоинством, то хотя бы без крика, но вместо этого повалилась вперёд. Мне всё же открыли дверь. Заклинание угодило в госпожу Торкинс, которая замерцала разноцветной паутиной и осела на пол. Она в ужасе смотрела на свои руки, по которым радужными искрами заструились тонкие нити и, не стесняясь, протяжно завыла. Оружие пострашнее любого арбалета, нервно шутила я про себя, протискиваясь внутрь дома и захлопывая дверь. Две щеколды, заговоренный ключ и три табурета. Подбадривая себя тем, что такую дверь просто так не открыть даже магам, я сама села на пол к госпоже Торкинс.