– Что?! – вспыхнула МакКанарейкл. – Еще чего! Будет таскать свои две тысячи как миленький!
И взъерошенная декан Орлодерра, шипя и брызгая слюной, рассказала историю появления рекордного штрафа[30]. Когда она дошла до раскрытия механического происхождения грызуна, на лицах волшебников проступило нескрываемое отвращение. Лужж попытался ободряюще улыбнуться мальчику, но внезапно позеленел и, подобрав мантию, испарился.
Только великий Бубльгум оставался безмятежным. Порри невольно подумал, что ректор наверняка прибегает к своей знаменитой утонченной магии, чтобы сохранить спокойное выражение лица.
Дождавшись окончания сбивчивого рассказа Сьюзан, Бубльгум заговорил:
– Что ж, наказание вполне справедливое, возможно, даже слишком мягкое. Думаю, Совет утвердит минус две тысячи баллов. А юношу мы, пожалуй, определим в… Орлодерр. Кто за?
Профессура дружно взметнула вверх руки, после чего разразилась смехом и рукоплесканиями.
– Будет справедливым вернуть эти тысячи туда, откуда они взялись, – продолжил ректор, – не правда ли, мисс МакКанарейкл?
Что сталось с деканшей после этих слов, описать невозможно. Визжа от ярости, она покрылась разноцветными пятнами, потом полосами, затем превратилась в тигрицу, акулу, анаконду, рой ос, плачущего крокодила, смеющуюся гиену, боксирующего кенгуру, гигантский кактус, наконец, приняла первоначальный облик, отдышалась и зловеще улыбнулась.
– Отрелаксировали? – мягко спросил Бубльгум. – Вот и славно. Харлей, можете выбираться из-под шкафа.
Через десять минут совет вновь расселся в президиуме, и ректор объявил о зачислении Порри Гаттера в Орлодерр, – известие, встреченное бурными аплодисментами столов Слезайблинна, Чертекака и Гдетотаммера.
– Твоя овсянка, – приветствовал друга Сен. – Почти теплая.
– Я очень рада, – сказала Мергиона. – Только пойми меня правильно. Приняли бы тебя в любом случае, так уж лучше Орлодерр, чем Слезайблинн.
– Или Гдетотаммер, – подхватил Аесли, – верно, Биг Бен?
Дубль кивнул и продолжил вылизывать тарелку. Гаттер удивленно уставился на малоаппетитное зрелище.
– Я договорилась с МакКанарейкл, представляешь? – сказала Пейджер. – Он будет с нами… ну типа… учиться. Короче, будет с нами. Мы ведь в ответе за того, кого… ну понятно. Надо будет только его расклеить.
Порри поковырялся в овсянке, посмотрел на дубля и вдруг заволновался:
– Мер, помнишь, на распределении ты начала говорить, что в поезде к нам заявился не настоящий четверокурсник. А кто же это был?
– Я не знаю, – посерьезнела Мерги. – Но ты на всякий случай один не ходи.
Бубльгум поднялся и постучал ложкой по Кубку Первертса, сменившему Колпак на подставке для цветов.
– Коллеги! Прежде чем вы приступите к десерту («Десерт?», – удивился Порри. – «Компот», – пояснил Сен), послушайте небольшое объявление. Начиная с этого года, первокурсники будут проводить сентябрь и половину октября в Напотэйтоу. Отъезд завтра утром. Приятного аппетита.
В зале недоуменно зашушукались.
– Нет, только не это, – простонал Аесли, – отец же говорил, что в Напотэйтоу будут отправлять только со следующего года!