– …тот сдирает ладони до крови, – сказал он и в доказательство продемонстрировал собственные руки. – Ты бы видел, по каким путям истины мы сейчас карабкались, вместо того, чтобы дождаться приемных часов.

– А почему вы не дождались приемных часов? – вяло спросил Порри, которого за неделю больничного безделья перестали радовать даже визиты друзей.

– Одевайся, – сказала Мергиона. – Мы пришли тебя выписывать. Вот тебе мешок для вещей.

– О! – сказал Гаттер. – О.

А сам подумал: «А действительно, чего я здесь, как дурак больной, валяюсь?»

– А то чего ты здесь, как дурак больной, валяешься? – энергично сказала Мерги. – Ну что, ты сам, или тебе помочь?

– Я сам, – торопливо ответил Порри.

– Тогда ждем тебя в столовой, – Сен направился к двери, но Мергиона утащила его к потайному ходу на «пути истины».

Мальчик принялся перекапывать гору даров и складывать свои вещи. Самой большой проблемой оказались вездесущие апельсины, которые непонятным образом все время попадали в мешок. Последней Порри уложил завернутую в казенную наволочку Черную Руку и отправился выписываться.

У столика главврача выстроилась змеистая очередь. Не желая использовать героическое прошлое в личных целях, Гаттер скромно пристроился в хвост и прислушался к разговорам. Выписаться хотели все. Больные, увечные и раненые доказывали мадам, что они совершенно здоровы, а взмокший Клинч демонстративно плясал «Калинку». Время от времени появлялся Асс, спрашивал: «Зачем?» и снова скрывался в коридоре.

– А чего это все решили выписаться? – поинтересовался Порри у стоящего перед ним второкурсника с перебинтованным горлом.

– Так ведь БРЗ сегодня начинается! – прохрипел тот. – Я тоже хочу. У меня ОРЗ, с ним можно на БРЗ.

– А что такое БРЗ? – спросил Гаттер.

– Ты что, братишка, все на свете проспал? – раздался сзади голос Гингемы. – БРЗ – это Большой Рождественский Загул. Его готовят только по грандиозным поводам.

Сестрица подошла поближе, поправила Порри воротник и громко добавила:

– Твоя победа над Тем-кто-опять-облажался, Порри, – это очень даже грандиозный повод.

Теперь даже те, кто не заметил, как Дважды Герой и Победитель Того-кого-нельзя-победить встал в очередь(!), повернулись к Гаттеру. Мальчик почувствовал себя ужасно неуютно. Зато Гинги упивалась всеобщим вниманием,

– Пойдем, маленький герой, я обо всем договорилась, ты уже выписан, мы как раз успеем на церемонию открытия.

Гингема цепко взяла брата за руку и, придав лицу легкий флер таинственности, повела его к выходу. За дверьми больницы сестра повела себя гораздо естественнее и даже отпустила руку Порри на свободу.

– Значит так, братик. Во-первых, причешись, а то ты такое чучело лохматое, что рядом с тобой даже стоять неловко. Во-вторых, мама мне написала, что она тебе написала, что она тебе что-то передала. Пошли, отдашь.

Порри напрягся, вспоминая, когда он в последний раз получал почту. Наверное, перед тем, как отправить Филимона на поиски Мордевольта. Кажется, он чего-то приносил.

– Я последнее письмо пока не читал, – признался он и вздохнул. – Эх, филина жалко.