Байсо натянул нижнюю рубаху и нижние штаны, затем нижний халат, но дальше без помощи уже было не обойтись, поэтому он открыл дверь и крикнул:

— Эй, пригласите ко мне слугу! Я что, сам должен одеваться?

Через несколько минут к нему вошла женщина в возрасте, сложила руки на животе, поклонилась и замерла.

— Завяжи мне этот пояс, — нетерпеливо ткнул Байсо в нужную деталь. — Теперь вот этот халат. Теперь обувь. Верхнее ханьфу. Пояс, — ему приходилось говорить этой служанке, что именно нужно надевать. — Эй, почему ты завязываешь пояс женским узлом? Я, конечно, красив до неприличия, но с девочкой меня до сегодняшнего дня не путали.

Женщина извинилась и перевязала узел, затем уложила волосы мальчика наверх и закрепила их золотым колпачком.

— Другое дело. Отведи меня к твоему господину!

Она провела его по часто изгибающемуся коридору. На севере дома строились иначе, чем в Киньяне. Тут не делали разные дома внутри одного поместья, а разделяли один дом на множество помещений, причем жилые комнаты старались располагать так, чтобы они как можно меньше соприкасались с внешними стенами.

Обстановка в доме мэра была роскошной. На полу мягкие яркие ковры, на стенах часто развешаны светильники с крупными световыми камнями, картины известных художников, стояли дорогие вазы. Хотя снаружи дом был выложен из камня, внутри его заботливо обшили деревом. «Хорошо, хоть не баньяном», — подумал Байсо.

Наконец женщина привела Байсо к деревянной расписанной двери, открыла ее и поклонилась, приглашая войти.

Глаза Байсо невольно округлились. По центру комнаты висела странная люстра. Она выглядела так, словно в самую кривую корягу под этими Небесами вставили крупные камнесветы, а потом подвесили ее под потолком. Это было творение чокнутого Ими Яна.

Байсо не знал, на что способна именно эта вещь, но помнил, что все товары Ими Яна управляются через амулет. Какой смысл таскать с собой амулет ради какой-то люстры? Впрочем, сообразил мальчик, не обязательно его носить, можно встроить в любимое кресло и, небрежно касаясь подлокотника, передавать свои пожелания.

Как раз на таком кресле и сидел уважаемый правитель этого города, о чем ясно говорил золотистый фазан на груди. Стол был накрыт на двоих человек, и место Байсо было на противоположном конце от мэра. Помимо них в комнате находилось еще два слуги и три охранника, видимо, мэр всё же опасался, что мальчик может быть прислан по его душу.

— Присаживайся, юный Ань, угощайся! — улыбнулся мэр, но его глубоко посаженные глаза смотрели на мальчика без малейшего признака улыбки.

Байсо сделал выверенный поклон, как и должен кланяться благородный отпрыск высокопоставленному чиновнику, затем сел на предложенное место, небрежно откинул длинные рукава и вдруг расплылся в улыбке:

— Разрешите мне не следовать традициям за столом?

Мэр прищурился, но ответил:

— Конечно. А в чём дело? В семье Ань не учат этикету?

— Я так соскучился по пирожным «борода дракона». Вот не поверите, больше ни о чем не думал, привык и к этим ужасным кашам, и к горьким овощам, но мне так не хватало этих пирожных, — и Байсо тут же схватил несколько хрупких белых шариков, созданных из тончайших нитей сахара, намотанных вокруг сладкой начинки.