«Быть может, и тут роман?! А если Стас хотел его разорвать и потому сбежал? Может, вовсе и не в Черногорию! – Эта мысль ее повеселила, она едва удержалась от улыбки. – Но на этот раз я хотя бы могу понять, что его сподвигло…»

Гостье на вид нельзя было дать и тридцати. Красавицей ее назвал бы не всякий. Возможно, кому-то ее лицо показалось бы даже странным. Узкое, болезненно бледное, востроносое – при взгляде на него рождалась мысль о том, что женщина не очень здорова физически. «И нервна, должно быть!» – сделала вывод Александра. О беспокойном состоянии гостьи можно было судить и по тому, что у нее непрестанно трепетали веки – мелко, чуть заметно. Это был едва наметившийся, но все же явственный нервный тик. Глаза, большие, миндалевидные, темно-голубые, были действительно очень красивы, но тонкие губы, тронутые розовой помадой, хранили такое выражение, словно женщина собиралась сказать что-то неприятное. Она была очень интересна, с длинными черными волосами, разбросанными по плечам, с гордой осанкой, холеными руками, стройной шеей. Александре, глядевшей на нее, подумалось вдруг, что эта женщина должна хорошо танцевать. «Может быть, даже профессионально!» Одета визитерша была скромно: таково было первое впечатление от серого пальто до колен, клетчатого шарфика, большой черной сумки, которую она сжимала под мышкой. Но Александра, хотя и не была искушена в моде, все же инстинктивно уловила дорогостоящий «ореол» этих, с виду неброских вещей. Зато духов визитерша не использовала – стоя рядом, художница не чувствовала даже тени аромата. Ей вспомнилось мнение, высказанное когда-то в ее присутствии приятелем, мнившим себя знатоком женских душ. «Нарядная ухоженная женщина, которая не любит духи, – это всегда большая оригиналка. И обычно стерва!»

– Так не делается, – нарушила молчание гостья. – Почему он не дождался меня? Я назвала точную дату…

– Я не могу сказать, почему он спешил, – терпеливо ответила Александра. – Конечно, у него были причины. Наверное, срочная работа.

– Но он еще не сдал эту! – Женщина гневным жестом указала на гипсовую нишу.

У Александры сжалось сердце.

– Но ведь все сделано, согласно вашим пожеланиям, – нерешительно произнесла она. – Или… нет?

– Он ошибся. – Лицо заказчицы передернул тик, на этот раз уже более отчетливый, затронувший и левую щеку, и угол рта, зловеще исказивший ее облик. – Все нужно переделывать! Все!

– Но что конкретно не так? – Александра едва сумела выдавить эти слова, прозвучавшие жалко и виновато, хотя сама она не имела к ошибке скульптора никакого отношения. – Ведь вы, как он мне сказал, заказывали барельеф на тему «Бегство в Египет»? С этим самым сюжетом?

– Персонажи те же, – отрезала женщина. – Но это – не бегство. Он сделал «Возвращение из Египта».

– То есть?! – Художница склонилась над нишей, изумленно обводя взглядом фигуры на барельефе. – Как вы это различаете?

– Да очень просто. Существует порядок, который не изменяется уже два тысячелетия! – отрезала та. – Если процессия движется слева направо, то это бегство в Египет. Если справа налево – возвращение из Египта. Сами взгляните, что он наделал!