Как правило, эмигранты достигали в армии республики скромных должностей – никто из них не смог подняться выше капитана. Наиболее важную должность занимал бывший полковник Русской армии генерала П.Н. Врангеля В.К. Глиноецкий – он был командующим артиллерией Арагонского фронта. В армии республики проходило службу около 40 офицеров белых армий[272]. Один из них оставил заметки о том, как оказался в армии республики: «Всю зиму сижу без работы. Пособия не получаю. Ночевать приходится в Армии спасения, питаться по бесплатным столовкам.

Дней 10 тому назад, я ел суп на Рю Антуан Бурдель. Подходит ко мне знакомый человек и говорит:

– Вас ждут. Есть дело. Приехал советский офицер генерального штаба и набирает в армию. Вы ведь бывший офицер?

Интересно. Поехали мы на Рю Шарль Фурнье, в тот самый дом, где в прошлом, кажется, году помещалась ночлежка. Никакого офицера генерального штаба там не оказалось. А встретил нас небезызвестный украинец[273], – сам собирающий ехать в Испанию.

Субъект этот обратился к нам с кратким словом:

– Господа, это последний звонок для русской эмиграции. Хотите вернуться в Россию и покончить с мытарствами, – поезжайте сначала в Испанию!

И начал сулить нам золотые горы: жалованье, обмундировку, сытую жизнь. Если ранят – немедленно эвакуируют в Россию. Если выживем, – после войны на казенный счет отправят в Россию.

Всего нас было 6 или 8 человек. Все безработные, бывшие военные.

Подумал я, и говорю:

– Я не коммунист, а демократ. За “Фронт попюлер” я готов драться. Поеду.

И все остальные согласились. Одни – потому, что есть нечего в Париже. А другие готовы были на карту поставить свою жизнь, – лишь бы иметь надежду на возвращение в Россию. Только один, К., сказал:

– А я еще подумаю.

<…>

Не теряя времени, секретарь украинца, некий Д-в, повез нас прямо в “Союз возвращенцев”, на Рю де Бюси.

В первой комнате устроено что-то вроде читальни. Сидело там несколько человек, пили чай, читали советские газеты. На стенах – красные флаги, серп, молот, портреты Сталина и Ленина.

По одному, нас стали водить в комнату секретаря, товарища Ковалева.

– Кто вы? Где служили? Чем родители занимались? Есть ли родственники в России?

И в таком духе длинный допрос, явно с целью выяснения политической благонадежности.

Одному Ковалев сказал: “Боюсь, не белый ли вы провокатор. Принесите завтра все документы – посмотрим тогда. И биографию свои напишите, с 17‑го года”.

Я врать не люблю, и все сказал: служил прапорщиком в таком-то полку. Воевал. Думаю, что если нужен, возьмут и таким, а скрывать прошлого не стоит: они всегда узнать могут.

Секретарь говорит:

– Хорошо можете ехать. Приходите завтра сюда, в 9 вечера. Мы вам денег на дорогу дадим и на вокзал доставим.

Пробовал я выяснить какие будут условия, но он только руками развел.

– Это там вам на месте скажут. Кажется, солдат на фронте получает 10 песет в день, а в тылу 7 песет.

Не сказал мне секретарь правды. Позже, уже на испанской границе, я встретил англичанина из “Интернациональной колонны”, который сказал, что так платят только испанцам. А иностранцы получают на фронте 5 песет в день, а в тылу 3 песеты… И добровольцы поэтому очень ропщут.