«Медвежий хмель. Тёмное пиво. Соержание алк. 7,7%».

А на картинке примерно по пояс, если так можно сказать про зверя, был изображён чёрный медведь, в одной руке держащий деревянную пивную кружку с шапкой белоснежной пены, а в другой горсть зелёных мелких шишек, наверное, от хмеля.

Что сильно смутило Кондратьева, так это дата розлива – две тысячи пятого года, и очень хорошая сохранность этикетки, будто пролежала тара здесь не больше месяца, а вовсе не десять лет с лишним.

Покрутив в руках бутылку, Кондратьев мысленно пожал плечами и бросил её на прежнее место. Сейчас подобным забивать голову не стоило. Найдёт помощь – получит ответ и на этот вопрос.

Через двадцать минут дорога спустилась в глубокий заболоченный овраг, посередине которого имелась насыпная плотина, расположившаяся поверх бетонной трубы большого диаметра. Склоны оврага поросли деревьями и кустарниками, болото покрылось высоченными камышовыми и тростниковыми зарослями. Когда Семён скатился на плотину, то ему показалось, что окружающий мир потускнел, словно на солнце… точнее солнца, накинули светофильтр. Эффект создавался стеной деревьев и тростника.

На плотине прапорщику пришлось впервые за весь путь сосредоточиться на дороге и вождении, перестав обращать внимание на окружающий мир. По-другому было никак – дорога в болотистой низине, несмотря на дренаж, была заполнена грязью, в которой колёса вездехода утонули по самую ступицу.

Подгазовывая, крутя руль из стороны в сторону, так как машина вела себя в грязи, как корова на льду, угрожая свалиться в болото, Кондратьев перебрался через плотину и стал подниматься по ещё более крутому, чем съезд, подъёму, сырому и изрытому змеящимися колеями.

И тут же резко затормозил, а потом и вовсе скатился назад, остановив «уазик» на более-менее ровном участке плотины, где было меньше всего грязи, чтоб позже без пробуксовки стартануть вверх.

Прапорщику пришла в голову простая мысль, что на склоне ему придётся на пониженной изрядно нашуметь, а что там на дороге за деревьями наверху – бог весть. Вот поэтому он взял оружие и вышел из машины наружу. Быстро поднялся на бугор, несколько секунд осматривался по сторонам и прислушивался, после чего забежал под защиту деревьев, чтобы не светить собой на чистой дороге, как один из троицы пресловутых тополей.

Вот так среди деревьев он миновал поворот, сразу за которым открылись два зрелища: далёкая окраина города, утопающая в дымке, и две машины в не более чем в полутора сотнях метрах от него.

От города, по правде говоря, были видны только три градирни, которые с такого расстояния казались крошечными холмиками. Расстояние до них Кондратьев даже не брался высчитать, там явно было больше тридцати километров.

Далёкая и такая знакомая человеческая часть ландшафта настолько сильно увлекла прапорщика, что он не сразу заметил две машины: легковую «пузотёрку» и странную «буханку». Странности последней заключались в её переоборудовании в нечто отдалённо напоминающее транспорт из постапокалиптического фильма про сумасшедших рейдеров.