– Вы? Умеете? Вязать? – изумилась я.

– И вязать, и штопать. В моём полку немало было прекрасных вязальщиков.

Видя моё изумление, он продолжал:

– Когда ты в походе, самообеспечение – первое дело. Всё приходится делать самому. Нужны новые носки – свяжи сам. Там нет ни жён, ни сестёр, ни даже внучек. Некому за тобой ухаживать, посылки из дома приходят редко. Один сержант на Рождество написал домой, попросил жену прислать пару тёплых перчаток. Получил их к середине лета и уже отморозил к тому времени два пальца. Но большие пальцы уцелели. И он не унывал. Но что делать с пустыми пальцами в перчатках? Неудобно держать ружьё. Пришлось ему их отрезать, а дырки зашить. Очень аккуратно сделал.

«Самообеспечение». Новая идея. Если солдаты, совсем ещё мальчики, смогли научиться вязать, если дедушка научился, значит, и я переживу.

– Мама, верно, тебя и готовить учит? Нам в полку приходилось готовить самим.

– Дедушка, вы что, утешить меня хотите?

– Не без того, – улыбнулся он.

– Мама грозится выучить меня готовить. По новому блюду в неделю. Наверно, неплохо, но готовишь три часа, а съедают всё за пятнадцать минут. А потом ещё подметать кухню, протирать столы, и так без передышки. Какой толк? Как это Виола выдерживает?

– Виола ничего другого не знает. Привычка – вторая натура. Не кухня, так полевые работы. Это куда тяжелее. А она домашняя прислуга, в поле не работает. Её тётушки и дядюшки в Бастропе работают в поле. Их удел – мотыга с короткой ручкой да мешок для сбора хлопка.

– Папа запретил мотыги с короткими ручками.

– А знаешь почему?

– Нет, сэр.

– Потому что я предоставил ему прекрасную возможность провести целый день в поле с такой мотыгой. Примерно в твоём возрасте. Надеюсь, он и братьям твоим даст шанс попробовать.

– А мне он разрешит?

– Вряд ли ему захочется, чтобы дочь работала в поле.

– Ну да. А что вы сегодня нашли?

Он вытащил из кармана очки и положил ранец на стол.

– Пара экземпляров sangre de drago, или драконьей крови. Индейцы её используют, чтобы лечить воспаление десён. Видел Oxalis violacea, но кислицы у нас и так немало. А вот посмотри на Croton fruticulosus: никогда не видел такого позднего цветения. Эту травку ещё называют молочай. Давай попробуем его посадить.

Мне гораздо меньше нравились растения, чем насекомые, а насекомые – меньше, чем животные, но дедушка всегда объяснял, как они все зависят друг от друга и что для того, чтобы понять один из видов, надо внимательно изучать все. Так что я принялась разглядывать слегка привядшие под руками у дедушки листики.

– Помнишь тот горошек, который мы нашли довольно давно? Возможного мутанта?

Скучнейшее растение, но я его почему-то запомнила.

– Найди его, пожалуйста. Должен быть где-то тут. Я не успел его засушить.

Я поискала в банках и обнаружила не слишком интересную сухую коричневатую веточку.

– Вот он. Мумутан.

– Правильно говорить «мутант».

– А как это пишется? И пожалуйста, не заставляйте меня проверять в словаре.

– Ну, уж так и быть. М‑У-Т-А-Н‑Т.

– Мне кажется, у меня звучит лучше. Мумутан. А что это, собственно, значит?