Безошибочно определив момент, когда забавы следовало закончить, Мазур отступил на несколько шагов, встал рядом с оцепеневшей Гвен, картинно оперся на трость обеими руками и окинул взглядом поле боя. Сразу ясно было, что победа одержана полная и окончательная — один лежал без движения, двое стояли на корточках, пытаясь сообразить, на каком они свете и кончился ли неведомый вселенский катаклизм, а четвертый, тяжело припадая на правую ногу, улепетывал вдоль улицы.

Тот, что был к Мазуру ближе других, начал приподниматься в вертикальное положение, бормоча что-то обычное для таких случаев: мол, достанем еще, разорвем на сто пятнадцать частей, душу вынем…

Могучим пинком отправив его обратно в горизонталь, Мазур взял девушку за руку и потянул за собой. Он не бежал, просто размашисто шагал, уже зная, что никто не кинется вдогонку. Ну и пошлости, подумал он с неприкрытой скукой. Все это ничуть не похоже на профессиональную работу, одна самодеятельность… или нет? Предположим, кому-то хотелось узнать, на что этот парень способен, если прижать его в темном переулке — и эксперимент блестяще удался. Но что было делать? Не позволять же бить себе морду? Само по себе умение непринужденно и весело отколошматить четверых хулиганов компроматом еще не является…

Он покосился на Гвен и фыркнул:

— Вот теперь — полный набор экзотических впечатлений. Карибская кулинария, карибские мелодии, карибская романтичная ночь, да вдобавок натуральное приключение в темном переулке…

— Ничего себе — приключение… — отозвалась она испуганно. — Я думала, в обморок упаду… Как ты их… Я тебя и не видела — так, мельтешение какое-то…

— Рад, что тебе понравилось, — скромно сказал Мазур.

— Где ты такого нахватался?

— Жизненный опыт, — сказал Мазур. — Когда болтаешься по белу свету в одиночку и полагаешься только на себя, поневоле научишься качественно бить морды…

Она опасливо оглянулась, ускорила шаг:

— Они за нами не погонятся?

— Не думаю, — сказал Мазур. — С них хватит… А почему ты так странно себя вела?

— Ты о чем?

— Для законопослушной американской девочки было бы наиболее естественным в такой вот ситуации орать, как корабельная сирена, призывая полицию… А ты и не пискнула. Настолько испугалась?

— Понимаешь ли… Я не знала, стоило ли звать полицию.

Мазур приостановился, глянул на нее с любопытством:

— То есть?

— Черт тебя знает, Дик. Вдруг бы я тебе навредила?

— Ого! — сказал Мазур. — Интересное заявленьице. Милая, я полиции ничуть не боюсь, документы в порядке и никаких хвостов за мной нет. Совершенно нечего опасаться.

— А как это совмещается со всеми странностями вокруг тебя? Этот тип, потом эти четверо… Я, конечно, не специалист, но они, по-моему, на обычных хулиганов не похожи…

— Умная девочка. И наблюдательная.

— Что тогда?

У Мазура мелькнула великолепная идея. Никто ему, конечно, не давал санкции на подобные хохмы, но и не запрещал…

— Тьфу ты, — сказал он совершенно естественным тоном. — Мне только сейчас пришло в голову… Вот оно что… А ведь чертовски похоже…

— Ты о чем?

— Довелось мне сидеть в тюряге… — сказал Мазур.